Мираж
Шрифт:
— Доктор Соррел? — У человека в зеленой хирургической форме был усталый и болезненный вид.
— Да.
— Стен Морган. Вы со «Скорой помощи?»
— Нет. В данном случае я просто подруга больной.
— Понятно. Доктор, скажите, что вы, собственно, хотите узнать?
— Сейчас меня интересует прогноз.
Морган помрачнел.
— Боюсь, что он не слишком благоприятен, хотя окончательно судить еще рано, мы можем потерять больную. Но даже если она выживет, мы вряд ли сможем ей помочь.
Дженна была достаточно
— Необратимая кома?
Морган заговорил на языке реаниматолога: обстоятельства травмы, кровотечение, затрудненность дыхания, кислородное голодание головного мозга. Все свелось к тому, что, даже если Каролина выживет, ее ожидает растительное существование.
«Это смертный приговор, — подумала Дженна. — И все из-за того, что Каролина любила человека по имени Камерон Чендлер».
За время отсутствия Дженны в комнате для посетителей появилась бабушка Джоша — маленькая, аккуратная, как китайская фарфоровая кукла, пожилая женщина. Дженна обняла мальчика, потом пробормотала пустые слова сочувствия его бабушке.
— Вы с Каролиной, должно быть, хорошие подруги, — сказала та.
— Я… да, мы с ней подруги. — Это было сказано Дженной больше для успокоения матери Каролины, нежели для того, чтобы облегчить свою совесть. Дженна лучше других знала, как хорошо сумел Камерон оградить свою жену от всех, кто мог бы помешать ему полностью подчинить ее себе.
— Я очень рада. — Миссис Портер глубоко вздохнула. — Ей очень понадобятся друзья, если… когда она….
— Я знаю, — мягко произнесла Дженна. — Ее друзья обязательно будут рядом с ней. Это я вам обещаю.
— Она была чудесной девочкой, — тихо сказала миссис Портер. — С ней было так легко, никаких проблем.
«Не говорите о ней так, — чуть было не крикнула Дженна. — Это звучит так, словно Каролина уже умерла». Но вслух она сказала другое:
— Думаю, что вам позволят посмотреть на нее. Приготовьтесь. У вашей дочери очень тяжелая травма. Но иногда все не так плохо, как выглядит.
Пустые, ничего не значащие слова.
Ночь. Огни города светят, как близкие, но одинокие звезды.
Часы посещения окончились. Джош и его бабушка ушли домой. Больничное начальство не поощряло ночных бдений родственников в палатах — да и чем могли они помочь своими близким? После школы приехал Карим и пошел с другом к нему домой.
Истощенная морально и физически, Дженна задержалась, чтобы выпить чаю в больничном кафетерии. Но горячий напиток не успокоил ее мятущуюся душу и не сгладил чувства вины.
Она уже собиралась было уходить, когда заметила за дальним столиком мужчину, который задумчиво грел в руках чашку остывшего кофе. Аристократическое лицо, коротко подстриженные темные волосы и ярко-синие глаза, в которых застыло скорбное выражение.
«Что привело его сюда, какая трагедия? — подумала
У незнакомца были выразительные глаза, такие же, как у Филиппа.
В последующие дни Дженна приезжала в больницу в обеденный перерыв и после работы. Приходил и муж миссис Портер, и супружеская чета в горестном молчании просиживала долгие часы в углу комнаты для посетителей.
Карим тоже ездил сюда, чтобы поддержать Джоша, который в последнее время сделался молчаливым и задумчивым. Глаза его покраснели и припухли от слез и бессонных ночей.
Состояние Каролины не изменилось, разве что прогноз стал более определенным: необратимая кома.
Часами Дженна пыталась разглядеть проблеск разума за жалкой оболочкой существа, бывшего некогда ее лучшей подругой. Мальчики ушли пообедать, чета Портеров вернулась в комнату для посетителей, только Дженна своим присутствием и самоотверженностью пыталась пробудить в Каролине воспоминания о прошлом и надежды на будущее. Она массировала Каролине руки и даже разговаривала с больной, рассказывая ей новости и произнося слова ободрения: кто знает, вдруг это хоть как-то поможет?
Закончив свою добровольную вахту, она заглянула в кафетерий и снова увидела там синеглазого незнакомца. Все с тем же скорбным лицом он пил очередную чашку кофе. Брюки цвета хаки, глухой свитер, надетый поверх белой оксфордской рубашки. «Выглядит, как студент университета в возрасте, — подумалось Дженне, — очень хорош и, по-видимому, очень раним». Повинуясь непонятному импульсу, она подсела к нему за столик и поставила чашку с чаем.
— Надеюсь, вы не будете возражать, если я посижу с вами, — сказала Дженна, — вы такой же грустный, как я. Может, нам найдется о чем поговорить.
В ответ мужчина безуспешно попытался выдавить на своем лице улыбку.
— У меня здесь жена, — сказал он тихим, слегка хрипловатым баритоном. — У нее рак.
— Простите, — пробормотала Дженна. — Но это хорошая больница. Одна из лучших, я надеюсь…
Человек отрицательно покачал головой.
— Нет, — с трудом произнес он. — Боюсь, что ей уже ничто не поможет. Вопрос в том, сколько ей еще осталось мучиться и когда я смогу сказать ей последнее «прости».
Дженна не смогла заставить себя произносить пошлые банальности.
Отхлебнув чаю, она распрощалась.
На следующий вечер, словно по молчаливому соглашению, они снова оказались за одним столиком. Дженна рассказала о Каролине. Мужчина недоуменно и с возмущением покачал головой, услышав о ее зверском избиении мужем.
— Как ваша жена? — спросила Дженна. — Есть новости?
— Ничего хорошего. Но теперь ей хоть осталось недолго мучиться. — На какое-то время он забыл о присутствии собеседницы. — Однако простите, я, кажется, забыл о вежливости. Меня зовут Брэд Пирс.