Миражи таёжного озера
Шрифт:
С минуту все было тихо. Они лишь смотрели друг на друга. И когда страх заполнил Еву изнутри — доверху, как переполненный сосуд, человек спросил:
— Кто вы?
Ева вздрогнула. Она была на сто процентов уверена, что обращался он именно к ней.
— Я-я… — Ева запнулась, когда он вдруг резко дернулся. Раздался металлический стук цепей, заполнил нишу звоном.
— Приш-ш-ш-ла, — прошипел он насмешливо и повернул голову. Лицо исказила гримаса, уголки губ потянулись вниз и сползали до тех пор, пока не поравнялись с подбородком.
Ева встряхнулась.
— Пришла. Разговор есть.
— Ишь, какой деловой стала, — парень сузил глаза и тихо рассмеялся. — А мне какое дело?!
— Скажи, что знаешь?
Молчание. Сверлит взглядом. Ноздри раздуваются. Холод скользит вдоль позвоночника, по лицу, по волосам, словно кто-то невидимой рукой трогает ее, изучая.
— А от меня-то что надо?
— Твои знания. Ты ведь знаешь!
Короткий смех. Лязг цепи. Скрип кровати.
— Вчерась бежала от такого как я, как от огня, а сегодня сама пришла. Поразительно!
Ева сильнее сжала Митину руку, что стоял рядом с ней и был напряжен, тверд как скала. Весь во внимании. Весь в готовности в любую секунду броситься на её защиту. Она чувствовала это, и это придало сил.
— Мы хотим закрыть портал, чтобы Рыжая ведьма больше не тревожила людей. Как подступиться? С чего начать? Где эти ниточки, ты знаешь?
— Ну, тупица! — зло выплюнул бесноватый. — Лес тебе уже с неделю говорит — где. А ты вместо того, чтобы действовать, ходишь вокруг да около. Ждешь, пока все прознают, и помешают тебе?
— Кто? Где? — голос Евы дрогнул. Спина покрылась испариной. Она знала о чем он говорит. И он был прав…
— Сама знаешь.
Ева подумала про общину, про Никиту и его отца, сжала зубы.
— И вообще, я с ней не вожусь. Не дружу. В глаза не видел. Рыжую вашу. На хрен она мне?!
Он зло рыкнул, повертевшись на месте. Металлическая цепь лязгнула еще громче.
Ева посмотрела на пол, прикидывая, насколько хватит цепи, если он вдруг бросится. Получалось, что остановится аккурат в нескольких сантиметров от нее.
— Но вы вернулись от нее! Оттуда! Из ее мира вернулся…ты!
— Я? — хриплый смех. — Я — нет. Не мы, а он, — хмыкнул. — Я всегда на этих землях был. А вот он вернулся. У него и спрашивай.
Издевательский смех заполнил пространство. От смрада стало нечем дышать, и Ева задержала дыхание.
— Только его сейчас здесь нет. Есть я. А я не знаю.
Снова зловещий хохот.
— Не верю, — прошептала Ева.
— Хм, а мне-то что! Хочешь, верь, хочешь — нет. Я всего лишь подселенец. Его тело — мой сосуд. Куда мне проще войти? В тебя? Или в него? — бес зыркнул на Митю. — Сильного и почти бесстрашного? Или в этого? — он ударил себя кулаком по колену. — Сломленного и больного? Не физически…нет. Он был крепок, когда вернулся. Но душевно, морально — слаб. Эмоционально сломлен, высосан. Обессилен. Задурманен.
Ева вздрогнула. Митя кивнул — они подумали об одном и том же.
— Значит, он мог?
— Мог. Но мы победили. С нами теперь, ха-ха! И вот я тоже здесь. Боится он и его окружение. Все живут в страхе, а мне другого и не надо. Страх — моя сила. Ты тоже боишься, чувствую. А вот твой паренек — почти нет. Даже удивительно.
Ева понимала, что он будет ее путать и водить за нос — такая уж у него сущность и потому попыталась вернуть разговор в нужное ей русло.
— Но ты вышел от нее!
Парень, а точнее тот, кто находился в нем, зло прошипел:
— Девочка, ты тупенькая? Мне сотни лет. Я на этой земле подольше тебя живу. Зачем мне мертвый иллюзорный мир? Если есть настоящий! Прежде чем прийти, узнала бы хоть к кому идешь!
— Так я и пришла узнать! У тебя. А раз к порталу ты не имеешь никакого отношения, тем более, какая разница закрыт он или нет.
— Глупая!
— Проход в общине из дома старейшины? Где именно? Как мне незамеченной туда попасть?
— Я тебе друг?
— Нет.
— А зачем мне помогать тебе? Зачем закрывать проход? Он не мешает мне. Напротив, подбрасывает таких как он. А когда-нибудь, мне понадобится новый сосуд. Тело. И выходцы мертвой деревни мне как раз пригодятся.
— Значит, ты просто сущность? Бес? Демон? Кто? И к миражам не имеешь никакого отношения?
— Я бес! — хрипло. — Не имею, — тихо.
— Но знаешь ответ на мой вопрос?
— Я знаю всё. И про твое детство тоже. И про тех, кто тебя породил! Ха!
Ева шмыгнула носом, разжимая кулаки. Достала из кармана горсть соли, что уверена — была заговоренной и бросила к его ногам.
— Что это? — спросил тот и замер. А потом зашипел, стуча по полу ногами. Металлическая цепь громко залязгала, женщина за спиной испуганно охнула.
— Лишь бы не сбежал! — взмолилась она. — Сгинет сынка тогда. Как у Миши — сгинул!
Ева дернула плечами — вот, что значит, случилось со старшим сыном дед Миши. Вернулся, а потом сбежал и сгинул…
— Он всё врёт, — раздался тихий голос стон.
Женщина снова громко охнула и заплакала. Рванула к ним, отодвигая Еву, и прошлась влажным платком по лицу сына.
— Не верьте ей. Она никогда не скажет правду.
— Она? — удивленно переспросила Ева.
— Она. Лярва.
Ева встрепенулась, посмотрела на Митю и тот понимающе кивнул.
— Сыночка! — прошептала женщина. — Иногда он приходит в себя. И ради этого я готова жить. Она обняла сына за плечи, поднесла ко рту стакан с водой. — Правда, все реже и реже. Вы поможете ему?
Она с такой надеждой посмотрела на Еву, что у той защемило сердце.
— Поможем! — уверенно сказал Митя. — Почему вы не позовете экзорциста? Неужели таких здесь нет?