Миражи таёжного озера
Шрифт:
— А где нам еще быть?
— И я видел там Еву.
— Где там? — спросил взволнованно профессор. — Зачем ты полез на этот каменный выступ? Здание всё в руинах, здесь убиться можно!
Его слова застряли в ушах, а увиденное комом искреннего удивления встало в горле. Перед ним распласталось широкое поле, заросшее бурьяном и полыней, с островками кирпичных выступов — разрушенные стены строений. Оборванные провода, старые ржавые остовы ворот и забора, лишь одна уцелевшая часть стены какого-то здания, возвышающая черным от дождя кирпичом
Трава с его рост, камни, мусор. И ни единого целого здания…
— А где? — Митя, опираясь о колючую траву, поднялся на ноги. — Здесь же всё было целое!
Христофоров шмыгнул носом, вновь хмурясь.
— Этой разрухе десятки лет. Когда-то было…А ты не это видел сейчас?
— Нет, — Митя мотнул головой, озираясь. Я видел здание из красного кирпича. Целое, невредимое. И даже то, что было внутри. И обстановку и мебель и запах…ковролина и старых бумаг. И дверь, ведущую на подземный этаж, я кажется, тоже видел…там, за шкафом.
Митя направился к уцелевшей части стены и остановился на кирпичной крошке.
— Пожалуйста, не лезь туда снова, — торопливо попросил профессор, нервно поправляя очки. — Это опасно. И здесь нам нечего делать, пора уходить. Я осмотрел все возможные колодцы — все они или сравнялись с землей, или затоплены. Один стоит открытый. И коллектор вон там, слева есть, но он тоже зарос так, что не открыть даже люк. Или запаян, не понятно. — Вениамин Борисович вздохнул. — Лопату надо было взять, попробовали бы вскрыть. Но что уж теперь… Мить, тучами всё затянуло, не ровен час ливанет дождь, машина застрянет, и мы вообще отсюда не выберемся.
— Да, сейчас. — Митя окинул взглядом заросший выступ. Указал пальцами чуть правее. — Здесь стояла стойка администратора, типа ресепшен, здесь в ряд стеллажи, шкафы такие высокие с журналами, а вот примерно здесь была дверь. Сразу и не заметная, но возможно нужная.
Он подошел к тому месту и кроссовком разрыхлил землю. Получилось только вырвать несколько травинок с корнем. Но он чувствовал, что под ногами что-то есть.
— Долго я был в забытье? — спросил обернувшись.
Небо и вправду стало темным, а день словно сменился поздним вечером.
— Как упал, то минут пять. Но до этого ты ходил здесь, осматриваясь, а я обошел тут по периметру поле. Ума не приложу, как здесь что-то найти. За пятьдесят лет разрухи, тут все сравнялось с землей.
— Понял. — Митя снова потоптался на месте, где была та дверь. — Без лопаты здесь делать нечего.
Он нашел на земле палку и с силой воткнул её в землю.
— Вернемся завтра. Ну а пока, уезжаем? — спросил он, всё еще приходя в себя. На мгновение показалось, что рядом кто-то прошел, точнее, быстро пробежал мимо. Он оглянулся, но увидел лишь заросший двор и призрак прошлого. Вспомнил про видение Евы и ему снова стало
— Едем, Вениамин Борисович! — сказал хрипло и торопливо направился в машине.
Время словно отсчиталось обратно, потому что когда они приехали обратно в деревню, на часах еще был полдень. На собирающийся дождь и намёка не было, небо сияло голубизной. Тем не менее, в селе царила тревога и хаос, то тут, то там встречались встревоженные жители, которые вышли из домов и переговаривались между собой.
— Еще один не вернулся, — заявил с порога дед Миша. — Ушел вчера Ульянин сын на рыбалку и не вернулся.
На крыльцо вышла заспанная Ева. Ее чуть полноватые губы малиновым бутоном горели на бледном ото сна лице. Она тяжело вздохнула и встретившись с Митей взглядом, спросила:
— Ну как? Нашли?
— Нашли, — кивнул профессор и рассказал всё, что видел.
Митя же сжал в кармане листок, на который успел набросать план зданий и дорожек, которые успел увидеть. Пометил там и предполагаемый спуск на подземные этажи. Нужно бы там хорошенько подкопаться, глядишь, и наткнутся на какой-нибудь лаз. Шансов мало, все засыпано или затоплено, но попытаться стоит. Но Еве он об этом пока предпочел не говорить.
Уже заходя в дом, Еву вдруг окликнули.
Она, вздрогнув, обернулась, а Митя развернулся к воротам. У калитки стояла толпа местных жителей. Все они смотрели на Еву — кто-то недоверчиво, а кто-то с надеждой.
Одна из женщин, наконец, спросила:
— Ева, ты будешь собирать поисковой штаб? Сынка мой пропал! Будешь?
Ева неуверенно качнула головой:
— Вы сообщили Макару? Участковому?
— Конечно! Все уже знают!
— Значит поисковая группа уже получила задание. Волонтеры приедут. Куратора назначат.
— А ты?
— В общине не только я куратор. Никита есть, и девочки…Я лично сейчас пока не могу, но по возможности подключусь.
Женщина скривила губы, процедила:
— Вот и вся твоя помощь! — незнакомка попятилась от ворот, брезгливо сморщив нос. — А зачем тогда к нам явилась? Пропащих тут нет! Пропавший есть, а пропащих нет!
Ева недоуменно качнула головой:
— Я здесь не из-за пропавшего, я потому...
Она не договорила. Толпа загудела, а женщина перебила, махнув на нее руками:
— Я сказала именно то, что хотела сказать! Пропащих! Потому как сама ты такая же! Не зря люд шепчется про тебя! Знаем, наслышаны!
— Женщина, я понимаю ваши чувства сейчас, но я…
— Из общины ты! А там все такие! Бесчеловечные! Потому как души нет! Откуда ей взяться, если она черной силе отдана!
— Перестаньте нести чушь! — огрызнулась Ева. — Я весь год искала пропавших! Я многим здесь помогла!
— Пошла вон отсюда! — толпа зашелестела эхом голосов. — А ты, Мишка куда на старости лет? Совсем с ума сошел? Сына не вернуть, так зачем эту бесовку повадил в дом? Думаешь, она что скажет?!