Миражи
Шрифт:
– Мне можешь не объяснять!
Франческа чмокнула его в щеку.
– Между прочим, я видел, как Патрик Девлин гуляет по Уорвик-сквер.
– Ох!
Франческа покраснела.
– Ладно уж, – пожал он плечами. – Ты тоже можешь мне этого не объяснять. – Он похлопал ее по плечу. – Но все же будь осторожна, Фрэнки. Политика – грязная игра.
Она не вполне поняла, что он имел в виду, но его тон ей не понравился.
– Я знаю, что делаю, – сухо отозвалась она.
– Конечно, прелесть моя. – Он улыбнулся, но через силу. – Ну тогда иди, не заставляй человека ждать.
Она
Патрик вышагивал возле отеля с газетой «Таймс» под мышкой, в наглухо застегнутом черном кашемировом пальто. День стоял по-февральски промозглый, туманный, ледяной ветер пронизывал насквозь. Увидев, как Франческа выходит из дверей отеля, он вздрогнул уже не только от холода. Она остановилась, высматривая его среди прохожих.
На ней было длинное темно-синее пальто, узкое в талии и с расходящимися волнами полами, с высоким воротом и модными пуговицами. На ногах – высокие шнурованные ботинки на низком каблуке. Словом, она была одета в стиле эдвардианской эпохи.
– Привет!
Они встретились в самом центре Уорвик-сквер. Он хотел поцеловать ее, но она увернулась, подняв лицо к серому небу.
– Скверная погода, – сказала она.
– Да. Ну что – идем в парк? Или выпьем кофе где-нибудь поблизости?
– Да нет, лучше в парк.
Ей не хотелось сидеть с ним за столиком – ведь тогда придется смотреть ему в глаза. А она не могла на это решиться.
– В Сент-Джеймский?
Она кивнула.
– Такси возьмем?
– Да нет, лучше пройдемся.
– О'кей.
Они свернули на Белгрейв-роуд, прошли Сент-Джордж-сквер и вышли к набережной. Они держали дистанцию, Франческа шла, высоко подняв голову и глядя прямо перед собой, а Патрик, притворяясь беззаботным, беспрерывно болтал о пустяках и показывал достопримечательности. Он понимал, что она оценивает его, понимал, что держит экзамен.
Ему хотелось взять ее за руку и сказать, что надо забыть эти пять чудовищных месяцев, что он ни на минуту не переставал любить ее. Но не осмелился, боясь, что отпугнет ее. Ей нужно время, чтобы привыкнуть к нему, это время он ей даст. Она сама должна созреть для понимания. И она непременно созреет.
А Франческа думала о том, как ей мил его голос, какой он у него теплый, спокойный, и о том, что Патрик нисколько не изменился, ни капельки. Вот он говорит о таких банальных вещах, а его все равно интересно слушать. И как же с ним спокойно, и смеяться хочется.
Она поймала себя на том, что начала поглядывать на него, как бы проверяя, взаправду ли все это сейчас с ней происходит, а он ловит ее взгляд и улыбается. Вот она и опять в плену любви, и в ее теплой радостной неге исчезает пасмурное неприветливое утро, рассеивается туман, а сердце затопляется светом. Боль прошлого отошла, воцарилась радость настоящего.
Все-таки, пройдя
Когда они проходили здание парламента, Патрик показал Франческе окна своего кабинетика в этом сером готическом дворце. Туман сгущался, прохожие торопились поскорей укрыться под крышей, а они не спеша шагали по Сент-Джеймс-сквер. Теперь они шли рядом и все время касались друг друга, речь их потекла спокойней, головы склонились и ветер перемешивал их волосы. Внешний мир перестал для них существовать.
Редактор женского отдела газеты Оливера Пирса вышла из душного помещения на Олд Куин-стрит и с наслаждением вдохнула холодного свежего воздуха. Настроение у нее было паршивое. История, которую она раскручивала, как оказывалось, выеденного яйца не стоила, так что она понапрасну угробила сорок пять минут своего драгоценного времени.
Оглядевшись в поисках такси и ничего не увидев, она направилась в сторону Сент-Джеймс-сквер. Тут ей попалась свободная машина, и она уже приготовилась подать знак водителю, как ее внимание привлекла фигура, показавшаяся ей знакомой.
Она достала из сумочки очки и поспешно нацепила их на нос. У нее была редкая память на лица, и она сразу узнала этого человека, который шел рядом с дамой. Настроение ее мигом переменилось. Она вынула из сумки радиотелефон и набрала номер редакции, стараясь не упустить из виду эту пару. Вот так повезло, подумала она, если еще удастся сделать снимки, это будет полный прикол!
Дозвониться удалось не сразу, номер все время был занят.
– Да, это я. Пришлите Стива прямо сейчас к Сент-Джеймскому парку. Скажите, что я буду ждать у входа в парк. Да… Что? Ладно.
Через несколько секунд секретарша продолжила разговор.
– Ну, конечно же, с фотоаппаратом! – взорвалась редакторша. На кой черт еще нужен фотограф?
Она со злостью сунула радиотелефон в сумку. Что за идиотка там на проводе!
Редакторша закурила сигарету и направилась ко входу в парк. Девлин с его подружкой куда-то исчезли, но куда они денутся, гуляют где-нибудь в парке. Уток кормят, насмешливо подумала она.
– И что он потом сказал?
Патрик, сидя за столиком открытого кафе в парке, держал руку Франчески в своих руках. Она рассказывала историю рождения коллекции Кэмерон—Йейтс, а он с улыбкой слушал, ловя каждое ее слово.
– Вот это да! – восхитился он, когда рассказ подошел к концу. Какая же все-таки она стала взрослая, теперь в ней не узнать той робкой незаметной девчушки, с которой он познакомился в Шотландии. И при этом она сохранила свою наивность и чистоту. Столь же причудливо в ней сочетались взрослая женщина и ребенок. Его тянуло к обеим.