Мириал. В моём мире я буду Богом
Шрифт:
– Хорошо.
Мистер С. присел на диван. Меня охватило уже знакомое чувство робости и смущения – присутствие мистера С. всегда действовало на меня так.
– Гэл, я слышал, Гейран предложил тебе роль, -обратился ко мне мистер С.
– Поздравляю.
– Спасибо.
– Ты хотел стать настоящим актёром, хотел прославиться. Теперь у тебя появился шанс.
– Да, мистер С. Я очень благодарен…
– Да перестань, Гэл, это только твоя заслуга. У тебя прекрасные данные, ты много работал и продолжаешь работать, не так ли?
Я кивнул.
– Судьба должна была тебе помочь.
– А разве
– А ты не дурак, Гэл, отнюдь. Поэтому будь осторожен. Судьба помогает, Гэл, она направляет и ведёт. Она завязывает на деревьях розовые ленточки, чтобы ты видел, куда тебе надо идти. Иногда она подсовывает призы, и ты, сорвав очередной, пребываешь в уверенности, что выбрал правильный путь. А ведь можно так идти слишком долго -не одно десятилетие. Джек называет это периодом отвязывания верёвок.
– У него свои сравнения, -улыбнулся я.-Ну, а дальше, мистер С.-ты идёшь по розовым ленточкам…
– Дальше вот что. Когда тебе кажется, что ты вот-вот придёшь к цели и сорвёшь главный приз, -а судьба уже ясно дала тебе понять, что так и будет, -в один прекрасный день вместо этого приза или, хотя бы, очередной ленточки, ты обнаруживаешь болтающуюся на дереве верёвку с петлёй на конце.
– О Боже, мистер С.! Какой мрачный конец!
– А это не конец, Гэл. Можно ведь и не лезть в эту петлю, а идти дальше.
– Опять -по розовым ленточкам?
– По ним, -усмехнулся мистер С. – Как бы ни была сурова судьба, ты твёрдо можешь быть уверен, что имеешь право на розовые ленточки.
Мне вдруг очень захотелось, чтобы сейчас вошёл мистер Джек. Но он не вошёл, и мистер С. по-прежнему сидел на диване – безукоризненно выглядящий и невероятно спокойный. У него в жизни были километры дорог с розовыми ленточками, призами и петлями, но наверняка он просто равнодушно проходил мимо, едва на них взглянув. И никогда не останавливался – ни для того, чтобы сорвать приз, ни для того, чтобы полезть в петлю.
– Скажите, мистер С., -спросил я.
– вы шли по ленточкам или выбирали маршрут сами?
– Сложный вопрос, Гэл, -ответил он. – Скажем так – я просто шёл своей дорогой, и иногда мне просто попадались розовые ленточки.
– И призы, и петли?
– Конечно. Ты думаешь, я существую в этом мире на каких-то других условиях?
– Вообще-то да.
– Это всё ерунда, Гэл, -просто понт. Люди всегда покупаются на понты, даже на самые дешёвые. Это печально, но факт.
– Наверное, не все, мистер С.
– О, да. Те, кто не покупаются на дешёвые понты, совсем ни на что не покупаются.
– Как мистер Джек и вы?
– Да. Джек-молодчина, но всё-таки ему не хватает сдержанности и цинизма. Это моя задача – всё продумывать и просчитывать. А его– осуществлять.
– А моя задача, мистер С.?
– Гонять понты, Гэл. Ибо как иначе назовёшь твою профессию?
Я улыбнулся.
– Тебе следовало бы понять, -продолжал мистер С.-что это тоже задача не из лёгких. Поэтому если вдруг на дороге встретится петля -обещай мне в неё не лезть.
– Обещаю, мистер С., -сказал я.
Этой ночью мне приснился сон.
Я сижу в корзине, к которой привязан огромный воздушный шар. Вокруг меня собралась толпа и, затаив дыхание, ждёт, когда я взлечу. Я вглядываюсь
Я лениво наблюдаю за облаками, проплывающими мимо, и вдруг замечаю, что на одно из них каким-то образом прицеплена розовая ленточка. Оно движется на меня сверху, окутывает меня, и аккуратная розовая ленточка проплывает у меня прямо перед глазами. Через какое-то время я замечаю ещё одно облако с такой же ленточкой, на этот раз оно проходит чуть правее. Я прихожу в радостное возбуждение и начинаю высматривать дальше облака с ленточками. Я лечу всё выше и выше, всё больше и больше откидываюсь на спинку, и под давлением корзина начинает постепенно наклоняться.
А на одном из облаков надо мной сидит Господь Бог и держит в руках что-то вроде удочки с петлёй на конце.
Глава 9.
Когда на следующее утро после грандиозной вечеринки в Мириале в честь моего дня рождения я проснулся снова у Тониты, то не почувствовал себя разочарованным, как это обычно бывало. Теперь я твёрдо был уверен, что всё это происходило на самом деле, люди были самые что ни на есть настоящие, и всё то, что они делали и говорили, не теряло своей силы в реальном мире. У меня было неопровержимое доказательство – я проснулся с пропуском на киностудию, подписанным лично господином Гейраном, который сжимал в руке.
Тоните я ничего говорить не стал по вполне понятным причинам. Мы сели завтракать остатками вчерашнего цыплёнка, но зато кофе был великолепен – Тонита научилась его варить ради меня. На кухне стоял небольшой радиоприёмник, улавливающий всего три станции, и мы, как обычно за завтраком, слушали утренние новости.
Тонита сообщила мне, что сегодня она достанет текст для пробы, и где-то через недельку придёт моя очередь явиться пред ясны очи Гейрана. Я рассеянно слушал, вспоминая подробности вчерашнего вечера, и грыз цыплячью ножку. Голос диктора вещал о каком-то наследстве канадского магната, ставшем бесхозным после смерти его единственного сына. Сумма наследства производила впечатление, и я начал невольно вслушиваться в то, что говорил диктор, пытаясь представить себя обладателем такого состояния. А вдруг, когда-нибудь…