Мирный-3

Петров Борис

– Честно говоря, я устал, - искренне вздохнул Костя, - может потом?

– Это недолго, давай быстрее, - Марина отключила связь.

Войдя в акустическое отделение, Костя почувствовал запах свежей выпечки, живот тут же напомнил о своих правах, призывно заурчав военный марш.

– Чай будешь?
– спросила Марина, видя как он пристраивается рядом с тарелкой с булками.

– Не откажусь, без сахара.

Марина схватила чайник и побежала за водой. Костя взял верхнюю булку и примерялся, какой край откусить первым.

– Что думаешь?
–

спросил его Борис, не отрываясь от монитора, открыв одно ухо, огромные наушники почти полностью обхватывали его голову.

– Ничего не думаю, сам знаешь, наше дело телячье, - Костя прожевал последние слова, откусив почти половину булки.

– Думаешь, Павел Сергеевич не сможет повлиять?

– Думаю, что Павел Сергеевич здесь последний раз, собственно как и я, да и ты, уж извини.

– Я все понимаю. Моя лаборатория стоит слишком дорого, эти метры и так стоили очень много.

– Никто не считает, сколько что стоит, в глазах Правления только цифры. Честно сказать, я и сам хочу закончить, устал.

– Не, это ты сейчас так говоришь. Можешь кого-нибудь другого обманывать.

– Мне иногда кажется, что ты прикидываешься слепым, за дураков нас держишь.

– Нет, не прикидываюсь. Я все же не совсем слепой, а за дураков никто вас не держит, и так все понятно.

– Вот гад!
– Костя принялся за вторую булку и кивнул входящей Марине на Бориса.
– Он только что нас дураками назвал.

– Так это он вас назвал дураками, меня он не посмеет, верно, Боря?
– Марина хищно улыбнулась, поигрывая пальцами правой руки.

– Тебя ни за что, - ответил Борис, потирая травмированную руку.

– Вот видишь, а все потому, что он меня любит, - Марина по-детски рассмеялась и захлопала ресницами.

– Чай давай, сирена, - Костя пытался делать серьезное лицо, но глядя на жену ничего не получалось.
– Что вы хотели мне показать такого?

– Ты пей свой чай, а то еще пропустишь самое важное, - Марина села рядом и настойчиво протягивала ему еще одну здоровую булку. Видя его сомнения, она пояснила.
– Мы их видеть уже не можем, это все тебе принесли.

Получив разрешение, он с удовольствием принялся за очередную.

– Как в тебя столько влазит, и ведь не толстеешь, гад, - недовольно буркнула она.

– Все потому, что я работаю головой, - самодовольно ухмыльнулся Костя.
– давай, включай.

– Я это отфильтровал из сегодняшней записи, сигнал очень слабый, но вполне ровно прощупывается, надень наушники, - Борис протянул ему свободную пару.

– Не хочу, давай на внешний монитор.

Комната заполнилась белым шумом, который постепенно сменился глухой тишиной, всасывающей нутро куда-то далеко. Костя поморщился и отложил недоеденный кусок. В животе поднималась странная тяжесть, голова медленно наливалась горячим свинцом.

Марина надела звукоизолирующие наушники и жестами показала, что она это уже слышала, ей хватило.

Тяжесть из живота медленно слилась в единое целое с головой,

поглотив все тело в тягучую массу. Сквозь тянущий низкочастотный шум послышался тонкий, еле слышимый звон, подобный удару по сильно перетянутой струне, быстро нарастающий и в ту же секунду гаснущий.

Костя обхватил голову руками, сильно сжав ладонями виски. Марина обеспокоенно смотрела на него, кровь от лица стремительно отливала, оставляя холодную восковую маску вместо лица.

Он заметил ее взгляд и жестом показал, что все в порядке.

Запись закончилась, оставляя комнату в пустой тишине, ощущавшейся как долгожданный вдох чистого воздуха, после глубокого погружения.

– Ты это записал сегодня?
– переспросил Костя после долгого молчания.

– Да, два часа назад.

– Он продолжается? Этот звон, продолжается?

– Нет, только этот фрагмент. Я написал фильтр, если он начнется, то система его запишет.

– Понятно, понятно, - будто сам с собой заговорил Костя.
– А мне никто не верил.

– Не верили чему?
– спросила Марина.

– Хм, давай тогда по порядку, но, сейчас, уточню кое-что, - Костя набрал операторскую.
– Да, привет Вова, скажи, пожалуйста, сегодня какие скважины работают? Никакие, правда, хм, а почему? Аа-а, понятно, новые веяния. Ладно, спасибо, давай.

Костя допил остатки чая начал разминать руки, как перед серьезной работой.

– Скажу прямо, я и Федоров, мы уже слышали этот звон раньше. Так вот, такой звон, он конечно на дне слышится иначе, не так угнетающе. Звон начался при прохождении первой скважины отметки. Он был слабым, возникал на короткое время. Потом пробилась вторая скважина, третья и так до двенадцатой, потом начали массово отламываться инструменты, падать опоры. С каждой новой скважиной звон усиливался, в определенный момент он стал постоянным, и его зафиксировал датчик вибрации пятой скважины.

– Насколько я понял, - Борис пощелкал манипулятором, - скважины с первой по двенадцатую остановлены, в журналах стоит замена инструмента, восстановление опор, у некоторых КРС.

– Все верно, мы до сих пор опоры восстанавливаем, а к КРС и не приступали, - ответил Костя, голова медленно отходила от прослушанной записи, требуя покоя. Он часто зазевал.
– Звон прекратился сразу, как обломило последний инструмент. Остальные скважины не достигли этой отметки, бурение почти приостановлено. Официальная версия тебе известна, изгибающие колебания при бурении.

– Я видел этот отчет, но пока не слушал записи за тот период.

– Послушай, интересно было бы сравнить. Мне кажется на сегодня хватит новостей, - Костя хлопнул себя по коленями резко встал, - мы тебя оставим, а то я засыпаю.

– А больше никто ничего не слышал?
– удивилась Марина.
– Ну, тогда, когда...

– Слышали, скорее ощущали. Все, до единого. Мы тогда чуть не перегрызли друг друга. Мерзкое настроение было какое-то, мы тогда с Анатольичем чуть не подрались из-за ерунды.