Миротворец
Шрифт:
Моя уклончивость лишь распаляет гнев Армигера. Он теряет терпение, и его голос становится громче, рискуя привлечь внимание окружающих.
— Думаешь, нас можно провести этой чушью?! — рявкает он. — Кройцев помёт! Ты возомнил себя самым умным?! Да как ты смеешь морочить нам голову своими лживыми отговорками?!
— Тише, Вастро! — одёргивает его сестра, но уже слишком поздно.
Я всей кожей чувствую на нас любопытные взгляды гостей, которые начинают оборачиваться на шум. Отлично, внимание привлечено. Пора действовать.
Спокойно вырвавшись
Над залом повисает шокированная тишина, сменяющаяся возмущённым гулом и смешками. Дроккальфары-мужчины потешаются над униженным Армигером, который, багровея от ярости, пытается подняться на ноги. Женщины же закатывают глаза, всем своим видом выражая презрение.
Тарнира застывает с перекошенным от гнева лицом. Прежде, чем она успеет оклематься, я гаркаю на весь зал:
— Да как ты посмел, ничтожество?! Ты не способен найти клитор своей сестрёнки, но зато где-то нашёл наглость лезть ко мне со своими гнусными предложениями! — насмешливо цокаю языком. — Думаешь, если она посулила мне три миллиона арканы, я позволю тебе припасть своим паршивым языком к моему достоинству?! — громогласно возмущаюсь, привлекая ещё больше внимания. — У меня вообще-то есть прекрасная невеста! И на ваши грязные сексуальные фантазии я любоваться тоже не стану! Даже за пять миллионов! Хотите спариваться, как Кройцы, за шторой, делайте это у себя дома, а не в гостях!
Мгновенно выхватив из Экстрамерного кольца нож, чиркаю им по ладони, окропляя кровью пол между нами.
— Я вызываю тебя на дуэль!
Глава 6
Зал встречает мои слова удивлёнными вздохами и приглушёнными перешёптываниями.
Вастро медленно поднимается на ноги, его тело дрожит от едва сдерживаемого гнева. Кажется, унижение, которое он только что испытал, лишь распалило в нём жажду крови. Глаза цвета расплавленного золота прожигают меня ненавидящим взглядом.
— Ты заплатишь за свою дерзость, иномирец, — цедит он ледяным тоном. — Клянусь Двуединой, я задушу тебя твоими собственными кишками!
Он готов броситься на меня с голыми руками, но сестра удерживает его. Тонкие пальцы смыкаются на предплечье брата подобно стальным оковам.
— Опомнись, брат! — шипит она, еле шевеля губами. — Не будь идиотом! Неужели ты не видишь, что он играет с тобой?! Он нарочно провоцирует тебя, чтобы ты потерял голову!
Попытка образумить дрокка не приносит результата. На миг в глазах Вастро мелькает проблеск рассудка, но тут же угасает, вытесненный всепоглощающей яростью. Этого бешеного пса уже не остановить.
Одним рывком он высвобождает руку из хватки сестры.
— Я никому не позволю так себя оскорблять! —
— Я предлагаю не идти у него на поводу, болван, — повиснув на руке брата, шепчет ему на ухо Матриарх. — Неужели ты забыл? Никогда не дерись на поле боя, подготовленном противником. Рычаг воздействия всё ещё у нас. Мы заставим этого варвара пожалеть о содеянном.
— Нет, это ты забыла главный постулат: «Перед лицом абсолютной силы любые хитрости теряют смысл», — надменно цедит Лунный Хищник. — Мне плевать, что он там задумал, потому что я размажу его по каменным плитам этого Дома. Или ты сомневаешься в моей силе?!
— Я сомневаюсь в твоём разуме, брат, — раздражённо отзывается Тарнира. — Но раз ты настаиваешь на том, чтобы поиграть в его игру… — она отпускает его руку и отступает на шаг.
Вастро в ответ лишь раздражённо отмахивается. Сейчас для него существует только ненавистный враг, посмевший втоптать его в грязь. Остатки благоразумия покидают дрокка, оставляя лишь жажду крови.
— Я принимаю твой вызов, выскочка, — Армигер выпрямляется во весь рост, расправляя плечи, и медленно ведёт кинжалом по ладони. — Сегодня твоя кровь обагрит эти камни, и все увидят, как умирает тот, кто посмел бросить вызов Дому Ульгрид.
Пятёрка за пафос, двойка за тупость.
В зале воцаряется напряжённая тишина. Лишь шелест платьев выдаёт всеобщее любопытство. Все взгляды прикованы к разыгравшейся сцене. И тут, словно по мановению волшебной палочки, из толпы выплывает Хельдра Марвейр собственной персоной. Её бесстрастное лицо не выражает ни удивления, ни недовольства.
— Что здесь происходит? — ледяным тоном интересуется она, обводя нас тяжёлым взглядом.
Тарнира мгновенно вскидывает голову. На её губах змеится торжествующая усмешка.
— Ваша новая зверушка взбесилась, айденна, — цедит она язвительно. — Видимо, допуск в высшее общество ударил дикарю в голову. Он оскорбил нас в самых гнусных выражениях. Прошу вас взять на себя ответственность за поведение своего гостя и немедленно приструнить его.
Я чувствую, как мои губы кривятся в ухмылке. Наивная дурочка, неужели она и впрямь думает переиграть прожжённую интриганку на её же поле? Матриарху Дома Ульгрид ещё сто лет до такого мастерства.
Хельдра лишь приподнимает бровь, будто удивляясь самой постановке вопроса.
— Разве не в том прелесть наших древних обычаев, что каждый в состоянии отстоять свою честь самостоятельно? — парирует она с ехидцей. — Конечно, если у него хватит на это сил.
Намёк на слабость Дома Ульгрид повисает в воздухе. Хлёсткая Ветвь бледнеет от ярости, скрипнув зубами, но ответить ей нечего. Матриарх Дома Марвейр умело вогнала кол в самое сердце её претензий.
Блестяще сыграно, дамочка.