Миротворец
Шрифт:
Несмотря на стремительный темп боя, Тан сохраняет полное самообладание. Он словно танцует среди этого растительного шторма, ни разу не позволяя ни одному стеблю приблизиться к себе. Каждое его движение выверено и экономно, а взгляд неотрывно следит за всеми источниками угрозы. Кажется, для него это лишь отточенная тренировка, а не смертельная схватка.
В наполненных арканой растительных побегах не чувствуется разума или воли. Они действуют машинально, реагируя на боль, причинённую их хозяйке, и потому Шелкопряду несложно одолеть бездумного противника.
Всё
Затем резким движением Ткач Теней сбивает дрокка с кресла, и её тело с грохотом падает на пол, а уже через долю секунды азиат пригвождает кисти Тарниры к полу сотканными из теней кольями, распиная её в неудобном положении.
На лице застигнутой врасплох женщины читается неверие и боль. В расширенных глазах пляшет растерянность. Погружённая в ментальную проекцию, отдалённая на тысячи километров, Тарнира явно не ожидала нападения в сердце своей цитадели. Застигнутая врасплох, лишённая возможности мгновенно среагировать, она стала лёгкой добычей для затаившегося в тенях убийцы.
Управление марионеткой на балу, на таком большом расстоянии, должно быть, отнимало значительную долю её концентрации и ментальных сил. Внезапная атака Шелкопряда разорвала эту хрупкую связь, дезориентируя противницу.
Тарнира дёргается, пытаясь освободиться, но тщетно. Усиленный Дурманящей отравой яд уже струится по её жилам, погружая плоть в оцепенение. Даже могучий разум Матриарха бессилен против этого парализующего коктейля. Туман путает мысли, блокирует волю, не даёт воззвать к аркане.
В то же мгновенье Тан активирует Армию теней. Пространство вокруг искажается, наполняясь клубящимся мраком, и из него один за другим выступают многочисленные двойники Шелкопряда. Безмолвные, полупрозрачные фигуры, сотканные из чистой тьмы. Их чуть больше четырёх сотен — пропорционально РБМ своего создателя.
Единым сумрачным прибоем клоны растекаются по цитадели, проникая во все помещения. Они заполоняют коридоры и залы, сея ужас и смерть. Застигнутые врасплох бойцы Ульгридов гибнут мгновенно, не успев даже вскрикнуть. Смертоносные тени атакуют из самого мрака, из-за спины, из-под ног. Они рассекают глотки, вспарывают животы, пронзают сердца эфемерными клинками.
Охранные роботы открывают беспорядочный огонь, но как тяжело попасть в того, кто перемещается по Изнанке, возникая у тебя за спиной. Теневые бойцы исчезают легко — от одного точного попадания, но на смену павшим приходят новые, и скоро металлические туши застывают грудами искорёженного искрящего металла.
По цитадели разносится вой аварийной сирены. Красные всполохи аварийных огней разрезают полумрак. Но уже слишком поздно. Легион теней неумолимо движется вперёд, истребляя всё на своём пути. Несутся испуганные крики, звучат выстрелы и лязг клинков. А потом всё стихает. Последний солдат, захлёбываясь
Во взгляде пойманной в ловушку дроккальфара — осознание непоправимости случившегося. Понимание, что всё её могущество, вся власть — теперь эфемерны и бесполезны. Паника захлёстывает её с головой.
В покои Тарниры стремительно вплывает один из двойников Шелкопряда. На его руках покоится искалеченное тело Драганы. Девушка уже пришла в себя, хоть и выглядит истерзанной и слабой. Азиат обращается к ней:
— Думаю, собственноручная месть принесёт тебе куда больше удовольствия, чем просто вести о смерти врагов.
— О-о, землянин, ты даже не представляешь насколько!.. — в её глазах отражается звериное неистовое бешенство.
Тарнира хрипит и дёргается, пытаясь освободиться, но путы теней держат крепко. Кровь толчками вытекает из пробитой груди, заливая одежды. Потемневшие от боли глаза мечут молнии. Аркана вспыхивает в её ядре, но Шелкопряд небрежным движением наносит несколько глубоких порезов вдоль её грудной клетки. Свежие раны вспухают алым под сдавленный всхлип боли.
— Яд на моём клинке сделает твои мысли вязкими и медленными, — бесстрастно поясняет Тан, — но не смягчит боль. Ты прочувствуешь каждое мгновение своей гибели.
Драгана, шатаясь, приближается. Культи отрубленных рук слабо подрагивают. На бледном, как мел, лице горят глаза, полные ненависти. Разбитые губы кривятся в злой усмешке.
— Я же обещала, Кройцева шлюха, что ты пожалеешь о том дне, когда подняла на меня руку, — хрипло произносит она. — Твой выродок-братец уже на том свете, верно? Вижу по твоим глазам, что я права… Готова поспорить, Егерь заставил его верещать как течную ксаридскую суку.
Тарнира вздрагивает, будто от пощёчины. В её взгляде на миг мелькает почти осязаемая мука потери, но тут же сменяется ядовитой злобой:
— Тварь! Будь вы оба прокляты! — шипит она, извиваясь в путах. — И ты, и твой ублюдочный женишок! Чтоб вам в бездне гореть! Чтоб Двуединая сожгла ваши грязные души! Вечные муки вам! Вечные-е-е!!! — последние слова переходят в полубезумный вой.
Матриарх мечется, извивается всем телом, напрягая узы до треска. По окровавленным щекам текут слёзы, оставляя неровные дорожки на грязной коже.
Драгана в ответ лишь хмыкает:
— Ничтожество. Даже достойно умереть не способна.
Не сводя взгляда с Тарниры, она поворачивается к Шелкопряду и требовательно бросает:
— Нож!
Ткач Теней молча протягивает ей один из своих клинков. Драгана неловко, по-звериному, перехватывает рукоять зубами. Примеривается. А потом всем телом, из последних сил боком обрушивается на противницу, вонзая лезвие ей в лицо. Остриё ножа с шелестом распарываемой кожи соскальзывает с переносицы в глазницу и под влажный хруст пробитой кости погружается на всю длину.
Дёрганные конвульсии.
Багровые брызги на полу.
Всё кончено.
Дом Ульгрид пал.
Глава 8