Миротворец
Шрифт:
Откуда-то сверху доносится равнодушный голос:
— Я, в отличие от ультхаков, обожествляющих семёрку, верю в правило трёх. Это третье испытание, Егерь. И только победа откроет тебе двери в мою обитель, но поторопись. У тебя осталось всего 47 секунд. Тик-так, время не ждёт. Хочешь спасти свой жалкий мирок? Так действуй! Покажи мне свою суть. Покажи мне свою ярость! Где победитель Полигона? Где Мясник с Ноортиса? ГДЕ ОН?! — глубокий голос Император бьёт по ушам, пригибая к земле.
Сучий Кар’Танар!..
Краем глаза я замечаю, что
— Закончу… с тобой, и займусь птенцом. Я буду стирать его… миллиметр за миллиметром, пока в его памяти… не останется ничего кроме боли, — натужное, хриплое дыхание выдаёт, насколько же ему дерьмово.
Ярость захлёстывает с головой. Рычу, словно раненый зверь. В груди разгорается всепоглощающее бешенство, выжигая всё.
Боль и голос Кар’Танара отступают прочь. Их место занимает кипящая ненависть. Спурт. Глайд. Расстояние смазывается, и вот я уже рядом с Зверобоем. Впечатываю его в стену так, что по камню идут трещины. Усиливаю напор, вжимая тварь собственным корпусом в холодной мрамор. Моё тело горит от близости к источнику разрушительной ауры.
Каждый раз, когда этот бледнолиций ублюдок выскальзывал из собственного тело, новая копия появлялась сзади, но сейчас для неё нет места. Нет пространства для активации умения, и нет ни единого шанса сбежать.
Он в ловушке.
Креллик брыкается, пытаясь освободиться. Его аура лихорадочно пульсирует, прожигая мою броню. Сформированное из дезинтеграции копьё входит под рёбра, показавшись из моей спины.
— Что ты мне… сделаешь Стрелок без своего… револьвера? — шипит убийца, брызгая слюной.
— Мне. Не. Нужно. ОРУЖИЕ! — рычу я, буквально выплёвывая каждое слово, и мой голос срывается на хрип от дикой, животной ярости. — Я И ЕСТЬ ОРУЖИЕ, СИФИЛИТИК ТЫ БЕЗНОСЫЙ!
Револьверы давно потеряны. Правая рука — бесполезный обрубок. Но этого хватит.
Исступление затапливает разум, смывая остатки самоконтроля. В груди клокочет первобытный гнев, жажда убийства. Ничто больше не имеет значения. Только смерть врага.
Взмахиваю культёй, целясь в глазницу. Лучевая кость вспарывает чернильно-чёрную роговицу, проламывает тонкую кость черепа. Чувствую, как острый край упирается в мягкое и податливое. Мозг.
Из горла вырывается звериный рык. Я вдавливаю импровизированное копьё глубже, ощущая, как оно погружается в студенистую плоть. Извлекаю кость. И бью снова. И снова. И снова.
Мир сужается до размеров кулака. Всё вокруг исчезает, растворяется в багровом мареве. Остаётся лишь стук сердца, бешеный ритм крови в ушах и непреодолимое желание убивать.
Моя рука — отбойный молоток, неустанно долбящий, круша кости и плоть. Лицо Креллика превращается в месиво из крови, осколков и мозгового вещества. Я не останавливаюсь. Боль и ненависть застилают
Сколько ударов? Десять? Двадцать? Не знаю. Не считаю. Просто бью, вымещая всю злость, страх и отчаяние. Вбиваю в развороченный череп своё бессилие и ярость.
Из горла Креллика вырывается утробный хрип. Его тело бьётся в конвульсиях. Попытки отпихнуть меня слабеют.
В какой-то момент слышу влажный хруст. Кость проламывает месиво из плоти и затылочную кость, пронзительно чиркнув о каменную стену. Последний удар. Замираю, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы.
Чужая аура… меркнет, съёживается, сжимаясь до крохотной чёрной точки. А потом исчезает, втянувшись внутрь обмякшего тела.
Выдёргиваю культю. Изувеченное тело медленно сползает по стене. Креллик оседает на пол грудой истерзанной плоти.
Перед глазами всё ещё пляшут алые пятна. В голове звенит от напряжения. Ярость медленно утихает, возвращая способность мыслить. Но привкус крови и ненависти остаётся на языке.
Ни один выродок не смеет угрожать тем, кто мне дорог.
Хлопки. Медленные. Выверенные. Хлопки.
Они нарушают тишину, раздаваясь под сводами дворца.
17 секунд.
Надо спешить. Но сперва…
Поворачиваюсь к Гидеону. Тот стоит вдалеке, ошарашенный, не в силах поверить в случившееся.
— Мэтт, инъекторы. Любые. Живо!
Пиромант срывается с места, подлетая к точке, где упали мои револьверы вместе с Экстрамерным хранилищем. Секунда, чтобы выдернуть пачку шприцев и вколоть их в мою шею. Те, что хранились в недрах доспехов, уже давно использованы.
Усилием воли заставляю тело регенерировать. Кости срастаются, мышцы оплетают их подвижным каркасом. Сверху наползает кожа. Окровавленная, покрытая струпьями, но это лучше, чем ничего. Заживёт.
Рывком подхватываю Бутон и Колючку, ощущая их вес. Рукояти привычно давят на свежую кожу. Не знаю, будут ли они стрелять, но в кольце есть и запасное оружие.
— Молодец, — бросаю я. — А теперь послушай меня внимательно…
Говорю чётко и быстро. План действий. Роли. Гидеон слушает, кивая головой. Он напуган, но старается не подавать виду. Молодец. Далеко пойдёт. Если выживет.
12 секунд.
— Понял? — спрашиваю я. — Тогда вперёд.
И мы бежим. Несёмся через анфилады залов, перепрыгивая через груды тел и обломков. Где-то впереди маячит наша цель. Тронный зал. Последний рубеж.
9 секунд.
Ноги едва касаются пола под Глайдами. Лёгкие горят от напряжения.
6 секунд.
Массивные двери приближаются. Богато изукрашенные, с затейливой резьбой. Плевать. Если потребуется, я их вышибу. Надо только ускориться…
4 секунды.
Финишная прямая. Гидеон позади. Рывок. Очередной Глайд. Скольжу по отполированным плитам.
2 секунды.
Приникаю к полу, набирая скорость. Двери перед носом. Распахнутый настежь проём.