Мировой кризис: Общая теория глобализации

Делягин Михаил Геннадьевич

Конечно, данный пример утрирован, но сам феномен достаточно распространен и давно привлек к себе внимание бизнес-аналитиков как пример успешной и парадоксальной деловой модели.

В самом деле: многие компании успешно специализируются на схожих по своей экстремальности товарах. Более распространенным и привычным примером служит модная современная одежда, призванная «подчеркивать и выделять индивидуальность» во всех ее проявлениях - от безумных молодежных «прикидов» до фантасмагорических, но тем не менее продаваемых деловых костюмов.

Понятно,

что широкомасштабное внедрение соответствующих «подчеркивающих индивидуальность» образов и стилей поведения автоматически создаст привлекательность и соответствующего образа жизни. При наличии заметного числа действующих таким образом компаний это ведет к глубокому дроблению социальной структуры обществ, затронутых соответствующими технологиями формирования сознания, внутреннему разъединению этих обществ и выделению в них значительных в совокупности маргинальных групп, культур и субкультур.

Однако возникновение маргинальных типов потребления и порождение ими все новых и новых маргинальных социальных групп - лишь одно из направлений разрушения внутренней целостности информатизированных обществ.

Применяемые бизнесом технологии формирования сознания целевым образом направлены далеко не только на описанное выше создание качественно новых социальных групп (предъявляющих в соответствии с качественно новым предложением качественно новые виды спроса). Они ориентированы и в полной мере оказывают свое влияние и на уже существующие значимые социальные группы, являющиеся носителями специфических типов потребления. Наиболее укрупненными группами такого рода являются домохозяйки, молодежь, пенсионеры, государственные служащие и так далее, причем понятно, что каждая из них при подготовке к решению той или иной маркетинговой задачи может в зависимости от характера последней дробиться на все более и более мелкие подгруппы.

Применение информационных технологий в отношении уже существующих социальных групп значительно более широко распространено и носит значительно более массированный характер, чем направленное на создание новых социальных групп. Ведь существующие социальные группы представляют собой значительно больший по масштабам, более однородный по составу и более подготовленный к воздействию человеческий материал, чем маргинальные группы, требующие усилий по их созданию и поддержанию и рентабельные только в масштабах глобальных рынков.

Коммерческий потенциал значимых социальных групп неизмеримо более высок, что заставляет специализироваться на них крупный бизнес, попросту вытесняющий мелкий и средний в маргинальные сектора и сегменты. С политической же точки зрения маргинальных социальных групп и вовсе попросту не существует, так как в рамках одного и того же глобального рынка они оказываются распределенными по различным и практически не связанным друг с другом политическим пространствам. Качественно меньшая размерность последних по сравнению с глобальными рынками делает затраты на формирование политического сознания маргинальных социальных групп, в отличие от их экономического сознания, в целом нерентабельными и эффективно предохраняет их от применения к ним технологий формирования сознания в политических целях.

Таким образом, применение технологий формирования

сознания к маргинальным социальным группам (включая усилия по созданию новых) остается уделом компаний, как правило, малых и средних размеров. К значимым же социальным группам эти технологии применяют все - и коммерческие, и политические пользователи последних, включая крупнейшие транснациональные корпорации. В результате значимые социальные группы информатизированных обществ испытывают на себе значительно большее, чем маргиналы, давление разнообразных технологий формирования сознания, применяемых в различных целях.

Относительно крупные социальные группы, значимые с точки зрения потребления, становятся почти таким же объектом концентрированного применения технологий формирования сознания, как и общественная элита (к чему это ведет для элиты, показано в параграфе 4.5.2). Используя их особенности и отличия от остальных социальных групп, указанные технологии неизбежно усиливают эти особенности и отличия, тем самым отделяя, обособляя «целевую» социальную группу от всех остальных.

Результат - усиление внутренней раздробленности и разъединенности информатизированного общества.

Однако даже когда технологии формирования сознания направлены на решение универсальных задач и применяются не к той или иной «целевой» социальной группе, а ко всему обществу, различные социальные слои и группы в силу объективных психологических различий реагируют на одни и те же воздействия по-разному. Различия реакций усиливается тем, что массированное применение таких сложных технологий, как технологии формирования сознания, мешает их «тонкой настройке» и может обеспечить лишь самый общий учет специфики восприятия тех или иных социальных групп, пусть даже и весьма значительных по своей численности.

В результате под воздействием «информационного пресса»психологические различия между базовыми социальными слоями и группами, в первую очередь в способе восприятия, усугубляются, социальная ткань общества «расползается», и общество стремительно, глубоко и, что самое важное, устойчиво сегментируется.

Социум дробится, разделяясь на все более мелкие субкультуры, представители которых не связаны друг с другом и следуют различным стереотипам восприятия, поведения и мышления.

На все это накладывается иммиграция, в первую очередь в развитые страны, масштабы которой колоссально выросли с началом глобализации. Ее упростило и усилило удешевление и приобретение всеобщего характера системами связи и коммуникации, позволяющим быстро и без затрат получить всю необходимую информацию, забронировать билеты, снять номер в гостинице и даже устроиться на работу, - и все это в чужой стране.

Однако главной причиной значительного расширения иммиграции стала победа развитых стран в «холодной войне». С одной стороны, она породила массовое бегство населения бывших социалистических стран и особенно СССР в вожделенный «свободный мир». Бегство достигло такой интенсивности, что последнему уже через несколько лет пришлось, забыв о пышности лозунгов о правах человека, лихорадочно взяться за восстановление пресловутого «железного занавеса» - правда, уже не с Востока, а с Запада.