Миры Альфреда Бестера. Том 3

Бестер Альфред

— Благодарю вас, су… господин Хоч. Блэз мучительно скривился.

— Не напоминай мне об этом непостижимом безумии, Гретхен. Я… Как все прошло с Убийственниками?

— Я им всем забила баки.

— А с председателем?

— Я и ему забила баки. С тебя все снято.

— Для «ФФФ», возможно, и снято, но не для меня самого. Ты знаешь, я серьезно подумывал лечь в психушку, еще этим утром.

— Что же тебя остановило?

— Ну, отчасти ты.

— Только отчасти?

Я возмущена. Ты заставил меня поверить, что рабски предан мне!

— А потом я так увлекся синтезом аромата пачулей [11] и… и как-то обо всем позабыл.

Гретхен рассмеялась:

— Можешь не волноваться. Ты спасен.

— Но не вылечен.

— Не более, чем я, от своей странной слепоты. Мы — пара уродцев, но мы спаслись, потому что все о себе знаем. Теперь мы с этим справимся.

Доктор Шима грустно кивнул в ответ.

11

Эфирное масло цветочного растения в Индокитае, широко используемое в парфюмерии.

— Ну и какие у тебя планы на сегодня? — бодро спросила она. — Грандиозная битва с пачулями?

— Нет. По правде сказать, я механически перекладываю все с места на место. Я ведь все еще по уши в неприятностях. Знаешь, Гретхен, наверное, мне стоит отпроситься сегодня.

— Лучше не придумаешь. Прими заказ на два обеда. Никаких шалостей: нужно держать военный совет. Мы оба по уши в неприятностях.

* * *

— Ты мне все рассказала?

— Да, Блэз, полностью.

— Ничего не упущено по недосмотру или пересмотру?

— И даже посредством ясновидения. Я оперирую фактами, парень.

— И я тоже, госпожа, но я химичу, а ты интуичишь; стало быть, я мозгую, а ты нутром чуешь.

— Хочешь сказать, что я мыслю кишечником?

— Именно. Ты же не можешь не сознавать, что сначала ты чувствуешьрешение своей проблемы. Лишь потом твой могучий ум возводит строение из доказательств.

— А ты работаешь иначе?

— Прямо противоположным образом. Обнаружив факт, я стараюсь перевести его в ощущение — так я создаю духи.

— Тогда разъясни мне, могутный созидатель, что такое Летальный-Один — факт или ощущение?

— Может быть и любовной горячкой в чистом виде. Послушай-ка, если мы открываем военный совет, то, будь добра, слезь с меня.

— Да, ты лучше соображаешь в вертикальном положении.

— Как ты до этого додумалась? Психодинамика помогла?

— Я знаю, как ты занимаешься

любовью.

— Это оставляет мне почву для сомнений. Но кроме шуток, Гретхен. Я хочу поразмыслить всерьез.

— Продвигайся с осторожностью.

— Мы должны бы ненавидеть друг дружку.

— Да? Почему же?

— Потому что мы совершенно по-разному мыслим. Ты ориентирована на психику, а я на химию. Мы на разных полюсах. Это же помогает нам идеально работать в одной упряжке. Я назвал бы нас «психемо»… Чему ты смеешься?

— Я только что надумала несколько оскорбительных терминов из двадцатого века, которые могут быть приложены к нам.

— Попрошу меня не шокировать.

— Никогда в жизни, Блэз!

— Постоянно, Гретхен!

— Только в профессиональном смысле.

— Да? А кто еще этим утром сказал насчет никаких шалостей? Так говорить о любви!

— А кто забыл доставить два обеда? Шима помедлил, после чего буркнул:

— Мой закадычный друг, господин Хоч. Гретхен стала серьезной:

— Так его, молодец. Слава Богу, что ты можешь об этом шутить.

— Юмор висельника. — В ответе Шимы и этот юмор отсутствовал.

Они опять помолчали. Наконец Шима встретил грудью шквал смертельного свинца.

— Думаешь, вся эта заваруха связана с господином Хочем?

— Думаю? Знаю наверняка. Иначе и быть не может.

— Нутро чует?

— Да.

— Значит, мы не в силах отринуть эту заморочку со скелетами как еще один изврат Гили и на этом успокоиться?

— Ну подумай сам! Присмотри, что на нас висит. Я — главный подозреваемый по делу Летального-Один. Более того, уж по делу — не подкопаешься.

— Не Летальный-Один. Летальный-Законный.

— Ну какая разница? Обе наши карьеры повисли на волоске. — Гретхен тяжело вздохнула. — Даже если я оправдаюсь за этих Летальных перед Индъдни, события станут достоянием общественности, и я потеряю доверие — я же гарантировала конфиденциальность, это немалая доля моей репутации. Индъдни придется вынести на люди и участие господина Хоча, и где окажется тогда твоя карьера?

Шима задумался.

— Ты права. Куда ни кинь, всюду клин. Но поверь мне, Гретхен: я готов предстать как господин Хоч, если без этого тебе не выкрутиться.

Гретхен поцеловала его в затылок.

— Что я в тебе люблю, Блэз, так это — как ты мне нравишься! Такой славный парень… Благодарю за предложение, однако правда о Хоче не даст ответа на все вопросы Индъдни. Не забывай об этих треклятых скелетах.

— Я бы забыл, если б смог. Но разве теперь это не забота субадара? При чем здесь мы?