Миры Альфреда Бестера. Том 4
Шрифт:
— Как это? — спросил кто-то.
— Под словом «одинаково», — объяснил Коул, — я имею в виду то, что во всех отчетах сообщается о поражении только одной стороны деревьев и кустов.
— Наподобие того, как мох растет с северной стороны?
— Похоже, — засмеялся Коул. — Еще одно открытие плюс к уже сказанному — может, оно имеет отношение к делу, а может, и нет. Когда я пробирался между оранжереями, я случайно заглянул внутрь. Там растения абсолютно нормальные!
Данн изумленно присвистнул.
— Но о чем это свидетельствует,
— Это пока неважно, — заявил Симмонс. — У меня есть предложение. Допустим, эта эпидемия — результат какого-то радиоактивного облучения, например, рентгеновскими лучами или чем-то подобным. Возникает естественный вопрос: где источник радиации?
— Может быть, где-то наверху? Космическая радиация, или…
— Но посмотрите на деревья, — возразил Симмонс.
— Правильно! — подхватил Коул. — Все поняли мысль? Пораженная сторона деревьев указывает на источник радиации.
— И что?
— А то, что мы проведем небольшое исследование. Скажем, используем принцип пеленга. Другими словами, давайте выйдем, разыщем точные компасы и составим схему наростов на деревьях на большом пространстве. К примеру, на востоке до Порта Джефферсон, а на западе до Соммервиля или Хайбриджа. Очень быстро нам не управиться, но, по-моему, потратить несколько часов стоит. На схеме отобразим направления. Источник радиации должен быть очень близко от точки пересечения этих линий.
3. Радиостанция «Смерть»
Было уже совсем темно, когда семеро из числа персонала госпиталя втиснулись в машину Коула. Они доехали до Нью-Йорка, раздобыли еще три автомобиля и вломились в магазин «Инструменты» — за необходимой аппаратурой. Наконец медики разделились для выполнения своего плана.
Коул и Данн, ответственные за сектор Нью-Йорка, ехали в молчании, осторожно наблюдая за дорогой. Судя по отдельным нормально выглядящим людям, которые спешили по боковым улочкам, заражение распространилось далеко не на все население. Это укрепило веру врачей в то, что и у них есть иммунитет. Размышляя о странной загадочной природе иммунитета, Коул расспрашивал своего напарника.
— Ответа я не знаю, — сказал Данн. — Есть два фактора, возможно, влияющих на иммунитет. Во-первых, внешние и внутренние слои организма некоторых индивидуумов осуществляют механическую защиту от инфекции. Во-вторых, у невосприимчивых индивидуумов просто отсутствуют рецепторы для восприятия инфекции. То есть, нет органического субстрата, на котором может укрепиться инвазия.
— Мне кажется, — произнес Коул, — поскольку мы предполагаем лучевое заражение, наш иммунитет — как бы механическая защита кожи.
— Очень похоже, — кивнул Данн. — Возможно, у всех нас кожа обладает каким-то общим неизученным качеством. Может быть, разгадка в кожной пигментации. Но у нас недостаточно времени, чтобы это понять.
Повернув на север на Пятую авеню, машина проехала мимо памятника Шерману и полетела вдоль восточной стороны
— Кстати, а кто был на фотографии, которую ты нашел у Миллера в кабинете?
— Миллер, — последовал ответ. — Миллер и еще человек по фамилии Гурвич. Обычный любительский снимок. Наверное, стоял у Миллера на столе. Странно, что я его раньше не замечал.
— Не тот ли самый Александр Гурвич?
— Именно. Миллер с ним вместе учился, а потом и работал три года. Наш главврач был чертовски хорошим зоологом до того, как взял в руки бразды правления.
— Не знал, — ответил Данн. — Но Гурвич — ботаник, причем лучший из лучших. Он творил настоящие чудеса, связанные с аномальным развитием растений.
— С аномальным развитием? — эхом отозвался Коул.
— Ага. Посмотри «Зоологический журнал» в нашей библиотеке, когда будет возможность.
Они спокойно проехали в северную часть Центрального парка и тщательно сняли десяток показаний компаса. Повернув снова на юг, друзья с ужасом заметили тусклое красное зарево над горизонтом — город был в огне.
В южной части парка носились толпы хрипло орущих, жестикулирующих созданий с горящими факелами в руках. Буйство возглавляли вожаки в причудливых белых полупрозрачных одеждах, с капюшоном на головах.
Встревоженный таким поворотом событий, Данн повернул к госпиталю и быстро погнал машину к мосту. Но на Канальной улице Коул вдруг попросил товарища остановиться и, к изумлению последнего, выпрыгнул из машины и исчез в темноте. Послышался топот ног, крик и удар кулака о челюсть. Вскоре Коул вернулся с куском блестящей материи в руке.
— Встретил одного Мальчика в Белом, — объяснил он, — и захотел посмотреть на их форму. Что скажешь?
Данн взял полоску материала и задумчиво потрогал ее пальцем.
— На ощупь как желатин…
— И мне так показалось, — откликнулся Коул. — Но почему желатин? И почему униформа?
— Может, радио нам подскажет. Похоже, тихие Мальчики в Белом сознательно разжигают беспорядки. Наверное, славная маленькая организация!
Данн протянул руку и включил приемник:
— …в это время хаоса. Жители Нью-Йорка, наши дома, наша страна, наша жизнь и жизни тех, кого мы любим, подвергаются смертельной опасности. Пришло время объявить чрезвычайное положение. Существующее правительство неспособно справиться с ситуацией. В этот критический момент, когда смертельная угроза нависла над всеми нашими городами, я обращаюсь к вам с призывом вступить в мою Армию Здоровья. Поддержите меня, и я ручаюсь, что будет восстановлена нормальная жизнь и страна исцелится. Обратитесь к любому человеку в белой форме, которого увидите, и скажите, что хотите помочь Целителю. Целитель — единственный, кто в состоянии спасти страну…