Миры Филипа Фармера т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку
Шрифт:
Он снова опустил на глаза экран и еще раз просмотрел письмо. На сей раз ему стало ясно, что диктовавший послание не являлся самим Фрэттом. А вот мужчиной он был или женщиной, оставалось непонятно. Говорящий намеренно обходил этот вопрос стороной, как избегал любого упоминания о времени и месте совершенного Кэрмоди преступления.
— Фрэтт? Фрэтт… — шептал он. — Это имя ничего для меня не значит. Я не помню никакого Фрэтта, хотя у меня прекрасная память. Но те несколько лет были так заполнены событиями и людьми, а я был таким безжалостным к своим жертвам. О Боже, прости мне мои грехи. Я убил многих и еще больше измучил, даже не зная
Поэтому я могу и не помнить Фрэтта. Я могу вообще не знать его, или ее, имени. Сын Фрэтта? Возможно, это подсказка. Но я мог даже не знать, что этот Фрэтт имел сына. О Боже!
Он сделал еще один большой глоток, и ему страшно захотелось навсегда забыть о своем прошлом. Он давно уже не был тем Джоном Кэрмоди, которого знал Фрэтт. Имя и тело могли оставаться прежними, но внутри он не был тем самым Джоном Кэрмоди. Тот человек погиб. Умер на Кэрине.
Но другие-то не умерли. Они не простили его и никогда о нем не забывали.
Кэрмоди допил бурбон. В данный момент он ничего не мог предпринять. Но теперь, по крайней мере, он будет осторожен. Фрэтт так легко его не достанет. Он не будет пассивной жертвой, и его не обессилили раскаяние или надежда искупить гибель других людей собственной смертью. Он не из тех, кто безропотно ложится на жертвенный алтарь своей совести.
Он ударил кулаком по крышке стола и едва не разбил бокал. Черт с ним, с этим Фрэттом! Когда Кэрмоди приходил в бешенство, становиться у него на дороге не следовало никому. Это больше чем Фрэтт мог сказать о себе. Если раньше Фрэтт стал невинной жертвой, то теперь этот тип преступник.
«Но именно я несу ответственность за то, что он обратился к злу, — подумал Кэрмоди. — Это я возбудил его ненависть. Возможно, я поломал Фрэтта настолько, что он потерял все доброе, что было в нем, как я когда-то потерял все злое. Возможно, он превратился в чудовище, каким был я. Воздействие и реакция. Карусель судьбы — забава богов. Что бы ни случилось и ни случится, я несу вину за это преступление».
Тем не менее он почувствовал, как сила разлилась по его венам. «И аз воздам», — сказал Господь. Но он использовал то оружие, которое побеждает месть.
— Нет, — прошептал Кэрмоди и покачал головой. — Я слишком расчетлив. Мне полагается простить и возлюбить врага, как брата. Все это я проповедовал годами, а значит, должен вести себя именно так. Во всяком случае, пока я так считаю.
Он еще раз ударил кулаком по крышке стола.
— Нет, я ненавижу этого Фрэтта! Ненавижу! О Боже, как я его ненавижу.
А может, это ненависть к самому себе?
— О Боже, — повторил он. — Укажи мне, где я заблуждаюсь!
Он отодвинул бокал и, подозвав официантку, попросил принести еще один бурбон.
Когда заказ принесли, Кэрмоди вытащил из прибора послание Фрэтта и вставил в щель письмо Располда. На экране появилась гостиная сыщика на шестнадцатом уровне Денвера. Сам Располд не сидел лицом к экрану. Такой же нервный и энергичный, как Кэрмоди, он не мог провести на одном месте больше пары минут.
Располд, эта рапира во плоти, был высоким, стройным мужчиной с гладкими черными волосами, темно-карими глазами, блестящими и острыми, как два томагавка, и длинным, как у ищейки, носом. На нем был надет алый комбинезон с черным воротником, который выдавал в нем служащего «Межзвездных линий Прометея». Кэрмоди не удивился этому, поскольку видел детектива во многих обличьях.
Располд на миг остановился,
«Привет, Джон, старый негодяй! Прости, буду немногословен».
Бегая взад и вперед, он заговорил низким баритоном:
«Я решил уделить тебе несколько минут, и нет смысла рассказывать, как долго я иду по этому чертову следу. Кроме того, корабль, который повезет мое послание, отправляется в ближайшие полчаса.
Выполняя это задание — а ты видишь, как я одет, — я случайно узнал нечто не относящееся к делу, но очень важное. Поверь мне, серьезное и важное. Группа богатых и фанатичных мирян твоего вероисповедания — прости, что говорю об этом, — решила прикончить Йесса, бога Кэрина. Никто из них не собирается расправляться с живым божеством собственноручно, но они наняли профессионала, а возможно, и нескольких. Во всяком случае, один из них настоящий профи. Мне о нем ничего не известно. Но в одном я уверен точно: он убийца с Земли. Если задуманная ими операция пройдет успешно или даже если наемника поймают, последствия окажутся печальными.
Я не могу заняться этим делом сам, поскольку связан договором по рукам и ногам и должен выполнить свое задание до конца. Мне удалось связаться с парнями из 3-Е, и они обещали послать своих агентов на Кэрин. И, возможно, предупредят Йесса и местные власти. Хотя они могут этого и не сделать, потому что не захотят порождать конфликт между Землей и этой планетой.
Я решил, что, может, ты захочешь вмешаться. Я говорю так потому, что наемный убийца может оказаться типом, который прошел через Ночь Света и стал эльгулитом, то есть весьма злобным и опасным преступником. Ему мог бы противостоять только человек той же закалки, а особенно землянин. Конечно, информация о его приверженности Эльгулю — это только мои подозрения, основанные на слухах. Да и вряд ли такое возможно. Я ничего не знаю о Кэрине, чтобы говорить о чем-то с уверенностью.
Если убийца не пережил Ночь, то он постарается выполнить заказ до ее наступления. Поэтому у него, а следовательно, и у тебя, не так уж много времени.
Возможно, ты решишь проигнорировать мое предупреждение. Не исключено, что Йесс может сам о себе позаботиться. Но я все-таки подготовил для тебя список имен самых известных профессиональных убийц. Ты никого из них не знаешь. Все авторитеты твоих дней либо мертвы, либо сидят, либо напрочь завязали, как ты».
Располд назвал с десяток имен, описал внешности и дал каждому краткую характеристику.
«Удачи тебе, приятель, и мое благословение. В следующий раз, когда залетишь на Землю, надеюсь, что и я окажусь там в тот момент. Было бы приятно увидеть еще разок твою уголовную морду, а ты мог бы получить удовольствие, лицезрел мои благородные римские черты и слушая мои блестящие высказывания, наполненные юмором и потрясающей эрудицией. А пока прощаюсь с тобой. Ату его!»
Кэрмоди снял шлем и потянулся за второй порцией бурбона. Но прежде чем коснуться бокала, рука его замерла. Не время напиваться. И не только потому, что надо брать в расчет Фрэтта, — поскольку этот тип мог оказаться на корабле, — но и потому, что возникла еще одна большая проблема. Кардинал предупреждал его о таком повороте событий. Если подозрения Располда верны — а тот не стал бы болтать попусту, — Церкви угрожала еще большая опасность, чем предполагал кардинал. Убийство Йесса членами Церкви вызовет взрыв гнева, который превратится в настоящий катаклизм.