Миры Филипа Фармера. Том 4. Больше чем огонь. Мир одного дня
Шрифт:
Ом вышел из квартиры в 10.17 и двинулся по улице, стараясь по возможности держаться под деревьями. Было ясно и все еще жарко, но не так, как днем. Движения на улицах почти не было, хотя на тротуарах толпился народ. Люди расходились по домам из эмпаториев, кегельбанов и таверн. Минут через пятнадцать почти никого не останется. Это сделает Ома заметнее, но тут уж ничего не поделаешь. Боязнь последствий и отчаянная решимость плохо совмещаются.
Ом свернул на Западную Четырнадцатую улицу и дошел до северо-западного угла Башни Эволюции. Здесь, как и каждую ночь, на тротуаре светился овальный люк. Ом заглянул в него и увидел двух мужчин в синих кильтах и рубашках — униформе субботнего
— Как дела?
Двое переглянулись, и один ответил:
— Отлично. А что?
Ом тронул пальцем свой диск, будто предъявляя полномочия.
— Надо проверить один груз. Ничего нелегального, просто ошибка.
Это было первое препятствие, самое серьезное из тех, что его ожидали. Если рабочие потребуют, чтобы он показал удостоверение, придется выдумывать какую-то историю. Рабочим, однако, было все равно, и авторитетный вид Ома их убедил.
Он углубился в туннель, и вскоре они потеряли его из виду. Под решетчатым помостом, по которому он шел, в ярко освещенном пространстве двигались конвейеры и подъемники с каменированными и некаменированными товарами. Это была часть огромной подземной системы, доставлявшей товары и продукты по компьютерным маршрутам из грузовых портов Здания Тринадцати Принципов. Отдельные конвейеры и подъемники работали почти бесшумно, но вместе они создавали негромкий рокот, похожий на шум отдаленного речного порога.
Ом съехал на лифте, предназначенном для персонала, на три этажа вниз Там он прошел по узкой галерее до подъемной станции, выбрал лифт номер три и быстро поднялся прямо к экспозиции № 147 — «Вымершие типы гомо сапиенс». Пройдя по короткому, но широкому и высокому коридору, он остановился у двери. Следующий острый момент наступит, когда он войдет в эту дверь. В Башне было полно полосок-мониторов, и все они работали в часы посещений. Есть ли вероятность, что они и сейчас включены? Вандализм и кражи были такой редкостью, особенно в общественных зданиях, что, по мнению Ома, в мониторах и в наблюдающем за ними персонале необходимости не существовало. Однако в квартире Иммермана может кто-то сидеть и смотреть на полоски, показывающие экспонаты. Например, Мадж.
Ом сделал глубокий вдох и толкнул дверь. Войдя, он оказался позади сцены, изображающей французский двор. Во всей огромной башне царила тишина, посетители давно разошлись, винтовой эскалатор остановился, информационные табло погасли, звери-роботы затихли. Рабочие, которые, как опасался Ом, могли заниматься ремонтом или перестановкой, отсутствовали. А если они и работали где-то, он их не слышал. Поблизости определенно не было ни души.
Ом прошел мимо восседающих на троне под балдахином фигур короля и королевы и углубился в толпу придворных — кавалеров в пышных нарядах и напудренных париках и дам в шелку, бархате, фижмах, с высоко взбитыми прическами. Выглядели они очень реалистично. У молодой женщины в улыбке недоставало четырех зубов, остальные все почернели. У одного из мужчин лицо было изрыто оспой. Веер, которым прикрывалась другая дама, позволял все же рассмотреть ее провалившийся от сифилиса нос. Для полного реализма, однако, недоставало запаха немытых тел, заглушаемого духами, насекомых, обитающих в париках, и следов мочи на туфлях после отправления нужд в закоулках дворца.
Ом заметил еще одну деталь, которая в другое время вызвала бы у него смех. Несмотря на все
В самой гуще придворных Ом остановился. Безгласная и недвижная женщина в алом с желтым платье и золотистом парике смотрела на него большими карими глазами. Лицо ее было густо напудрено и нарумянено.
— Господи помилуй! — сказал Ом.
Он приподнял парик и увидел, как и ожидал, короткие, прямые, блестящие каштановые волосы, похожие на мех котика.
— Ах вы, ублюдки! Старый ублюдок! Какая наглость!
Он обхватил фигуру сзади и потащил ее к лифту. Ее туфли на высоких каблуках зашуршали по полу, потом свалились. Ом, придерживая женщину одной рукой, нагнулся их поднять. Нельзя оставлять улик, могущих выдать пропажу одной из фигур экспозиции. Возможно, ее отсутствия долго не заметят — а Ому требовалось не так уж много времени.
— Ом!
Голос прозвучал где-то вблизи, и это был голос Маджа. Чарли уронил и туфли, и окаменелую Сник, которая с грохотом рухнула на пол. Он дико повел вокруг глазами и увидел двух мужчин, но в растерянности и ошеломлении не сразу узнал их. Прошла пара секунд, прежде чем он совместил их с реальностью. Ему казалось, что он грезит — потом он понял, что двое внезапно оживших кавалеров на самом деле Мадж и еще один иммер.
Они переоделись в костюмы, снятые с манекенов, и поджидали его. Должно быть, они засекли его еще тогда, когда он спустился в подземелье. А когда он вошел сюда, они застыли в неподвижных позах.
— Предатель! Дурья твоя башка! — сказал Мадж, медленно подходя к Ому. — На кой тебе сдалась эта женщина? Она органик и опасна для нас! Что с тобой стряслось?
Ом сбросил сумку на пол и пригнулся, словно собрался бежать. Пусть так и подумают.
Второй человек, высокий и худощавый, обходил Ома сзади. Он вынул шпагу из ножен у себя на поясе, и ясно было, что он окажется у двери раньше Ома.
— Я сказал гетману… шефу, что ты на это точно попадешься. — Мадж остановился, отклеил длинные усы, снял шляпу с перьями и парик. Правую руку он положил на эфес шпаги.
— Попадусь?
В Чарли слабо зазвучал голос Вайатта Реппа, говоривший, что эта сцена прямо-таки украдена из какого-то его эмпато-боевика.
— Ты герой, — сказал голос и затих.
— Ну да. Ты увидел Сник совсем не случайно. Она была отмечена действующей на подсознание вспышкой. Ты просто не мог ее не увидеть. Гетман Имм… шеф… поставил ее здесь, чтобы тебя испытать. Он хотел проверить, вправду ли ты морально неустойчив, способен ли ты стать предателем. Теперь-то мы знаем — способен!
— Я только хотел проверить, убили вы ее или нет, — сказал Ом, подбираясь к пышно одетому кавалеру справа от себя.
— А какое тебе до этого дело? Тебя переводили в другой город, и семье больше ничто не угрожало. — Он со свистом вытащил шпагу из ножен. — Пойдем с нами по-хорошему, Ом. Здесь больше никого нет — не станешь же ты с нами драться. А если станешь, то мне позволено убить тебя на месте.
— Она мертва?
— Этого ты никогда не узнаешь, — с улыбкой сказал Мадж.
— Черта с два! — Чарли сделал прыжок и левой рукой выхватил шпагу, висевшую на боку у манекена. — En garde [16] , сукин ты сын!
16
Защищайся (фр.).