Миры и судьбы. Книга четвёртая
Шрифт:
– Дай ключи, я сама пойду, – Регина протянула руку.
– Не дам! Пока врач не вернется, не дам! Они же психи! Поразбегаются по темноте, как тараканы, что будем делать?
– Они в первую очередь дети. Дай ключи.
Медсестричка мотала головой и сжимала связку ключей в, засунутом в карман халата, кулаке.
Неизвестно, чем бы закончилась эта перепалка, но дверь в отделение открылась и впустила троих медиков во главе с Сергеем Владимировичем.
Дежурный врач отделения подошла
– Идите в манипуляционную. Я сейчас принесу препараты, готовьте все для инъекций.
– Что именно и сколько доз?
– Что именно – не вашего ума дело. По одной дозе на каждого больного, – и, взглянув на Регину, добавила, – Не обсуждается. Распоряжение главврача.
Регина оцепенела.
Она понимала, что вот сейчас каждому ребенку, не взирая на диагноз и тяжесть заболевания, вгонят лошадиную дозу наркотика, и помешать этому она не имеет ни возможности, ни права.
Ей очень хорошо быть доброй и сострадательной за спиной у Сергея Владимировича, а он несет ответственность не только за жизнь каждого пациента, но и за весь медперсонал.
Глядя на посеревшее за считанные часы лицо любимого мужчины, Регина подошла к дежурному врачу:
– Я помогу. Что нужно делать.
– Иди в манипуляционную. Медсестра все объяснит.
… Два врача и два дюжих санитара из мужского отделения открывали замок и входили в палату. Сергей Владимирович, держа в руках медицинский бокс с кабанчиками-шприцами, заполненными препаратом, входил вместе с ними. Регина зажимала уши и убегала в манипуляционную, чтобы не слышать визга и крика детей. Санитары вылавливали взвинченых пациентов по углам палат, вытаскивали из-под кроватей, крепко держали, пока ребенку вводился препарат. Когда малыш обмякал в руках, его укладывали в постель и … искали следующего.
Через час все было закончено.
Дети, забывшись в наркотическом беспамятстве, тихо лежали в своих кроватках. Уставшая за две сумасшедших смены врач, ушла к себе в кабинет и тут же уснула на диванчике.
Медсестричку Регина тоже отправила поспать, делать в отделении было нечего.
Минимум десять часов, а то и больше, пройдет, пока пациенты начнут приходить в себя.
Регина смотрела в окно, за которым набирал силу очередной виток вьюги, и хотела только одного – чтобы этот катаклизм побыстрее закончился.
Девушка задремала, когда к ней подошла дежурная врач:
– Сходи, пожалуйста, в главный корпус. Скажи Сергею Владимировичу, что у нас все нормально.
Регина, еще не совсем проснувшись, спросила:
– А телефон?
– Не работает. Иди.
Когда за девушкой захлопнулась дверь, дежурный врач вернулась в свой кабинет, подняла телефонную трубку, набрала номер:
– Доброе утро, мамочка. Я не разбудила? Как вы там…
***
Сергей Владимирович не спал в эту ночь.
Папиросы заканчивались и он думал,
В дверь кто-то тихо постучал – поскребся… только одна девушка на свете умела так стучать.
Главврач встал из-за стола, открыл дверь, настороженно посмотрел на Регину.
– Меня дежурный врач попросила сказать, что в отделении все в порядке.
– А телефон?
– Не работает.
– Устала?
– Не очень. Все в порядке.
Сергей попытался что-то сказать, что-то объяснить, но Регина приложила палец к губам: тихо … молчи… я все понимаю…
И только ворошила одной рукой его волосы, а пальцами другой пыталась разгладить морщинку между бровями…
… на следующее утро снегопад прекратился.
Яркое солнце сверкало и рассыпалось по земле бриллиантовыми бликами.
Через день службы полностью очистили город от последствий стихии.
Жизнь вошла в свою колею…
Глава четвёртая
Уже больше десяти лет прошли с того дня, как Светлана уехала из родной страны, выйдя замуж за французского дипломата.
Уже больше десяти лет прошли с того дня, как она стала считаться парижанкой.
Именно считаться, а не быть.
Ее муж, через год после свадьбы, купил роскошные апартаменты в округе Люксембург на площади Сен-Жермен-де-Пре. Из окон квартиры открывался вид на Люксембургский сад, район считался чуть-ли не самым престижным в Париже. Здесь селились знаменитости, вокруг были старинные здания, любоваться архитектурой которых можно вечно.
Казалось бы: живи и радуйся…
Но не так все просто в жизни семьи дипломата.
Профессия традиционно считается одной из самых престижных, интересных и высокооплачиваемых. Но есть и минусы: большую часть жизни дипломат проводит за границей, вдали от друзей, а иногда и семьи.
Дипломат одновременно является экономистом, политологом, историком, культурологом. Ему нужны эрудиция, обаяние, такт и умение расположить к себе каждого, адаптироваться и удачно реагировать в любых ситуациях. И конечно, необходимо знать несколько языков.
Французская дипломатия известна своим шармом, обаянием. И всему вышеперечисленному должен соответствовать не только дипломат, но и его жена, его семья.
За прошедшие годы муж Светланы "вырос" от атташе до посла, правда, работать ему предложили не в спокойной, умиротворенной старушке Европе, а на Ближнем Востоке, который все увереннее заявлял о себе на международной арене.
Светлана буквально три месяца тому родила второго ребенка, когда ее муж объявил семье, что он назначен советником дипломатической миссии в одну из ближневосточных стран.