Миры и судьбы. Книга четвёртая
Шрифт:
Оказалось, что и охранник и водитель неплохо изъясняются по-французски, хотя до сих пор не обнаруживали этого знания.
Что в рецептурнике поварихи есть не только "бурда без названия", но и изысканные блюда восточной и европейской кухни.
Уборщица драила подсобные помещения, горничная невидимо порхала на втором и третьем этаже, сутками ведя борьбу с грязно-желтой пылью, проникающей в дом даже сквозь закрытые окна.
Через год Светлана с мужем и детьми поехали в отпуск домой, в Париж.
***
Именно в это время
Новогодние праздники в Париже – это нечто невероятное. Французская столица всегда притягательна, но в канун торжества превращается в великолепный город, утопающий в огнях и фейерверках, песнях и улыбках, распродажах и развлечениях.
Считается, что только славяне веселятся с размахом, шокирующим европейцев. Но французские гулянья могут дать серьезную фору нашим традициям. Новогодние гулянья парижан продолжаются чуть ли не месяц.
Париж – город католический. Самая грандиозная Рождественская служба проходит в Соборе Парижской богоматери. Нерелигиозная Александра не смогла пропустить такое событие и вместе с дочерью и ее мужем отправилась послушать службу и полюбоваться роскошной ёлкой, установленной на площади.
Новый год Александра встретила в кругу семьи.
Всю следующую неделю Светлана возила мать по магазинам, гуляла с нею по Елисейским Полям, деревья которых с наступлением сумерек, вспыхивали миллиардами огней, словно отрицая само понятие ночи.
Когда православные только готовятся праздновать Рождество, новогодние праздники в Париже завершаются.
Последние дни перед отъездом семья провела дома.
Светлана с мужем и детьми снова уезжала на Ближний Восток.
Александре нужно было возвращаться в город у Моря.
Иногда Светлана заводила с матерью разговор о том, как было бы здорово, если бы Александра жила вместе снею. Но они обе понимали, что это мечты из разряда несбыточных.
Что Александра уже не в том возрасте, чтобы, оставив все в один день, собираться и ехать на годы в другую страну, расположенную на краю географии.
Что у Светланы своя жизнь, наполненная событиями и обязанностями жены дипломата.
Но обе женщины делали вид, что это преодолимо, и что вот когда-то… может быть… и продолжали мечтать о несбыточном.
После Старого Нового Года Александра вернулась домой.
После Старого Нового Года Светлана вернулась на Ближний Восток.
Отдохнувшая и расслабившаяся за время отсутствия хозяев прислуга, только увидев недовольно нахмуренные брови Светланы, опрометью бросилась к машине, стараясь поприветствовать и угодить:
– С возвращением, Мадам!
– С приездом, Алсид (господин)!
***
Светлана улыбалась, когда вспоминала первые месяцы жизни в стране, свою растерянность, непонимание особенностей характеров и поведения местных жителей. Ей хватило
Нет, Светлана не злоупотребляла своим положением и властью, не раздавала оплеухи направо и налево, как ее подруга, которая вот уже несколько месяцев, как покинула страну и вернулась на родину. Но допускать слабинку было нельзя ни в коем случае! Иначе обслуга тотчас же прекращала с тобой считаться и наплевательски относилась к своим обязанностям.
Поэтому, с самого утра на лицо одевалась маска пренебрежительного высокомерия и, если твое желание не было услышано с первого раза, над невнимательным работником нависала гильотина увольнения.
Работа в "хорошем" доме передавалась чуть ли не кланово. Тётка устраивала племянницу, слёзно прося Мадам взять ее на выучку, а потом порекомендовать кому-то из жен в дипкорпусе. Упаси Боже, было водителю растрясти драгоценное тело Мадам, нарушить правила дорожного движения, подвергнуть минимальной опасности жизни детей.
Нерадивый вылетал без объяснения причин и на его место уже стояла очередь.
Прошло всего немного времени и Светлане уже самой казалось, что иначе и быть не может: каждому свое…
Через пять лет закончился срок аккредитации у мужа Светланы, и семья вернулась во Францию.
К этому времени Светлана была беременна третьим ребенком и бесконечно радовалась тому, что рожать ей предстоит в благословенной Европе, а не среди песков Ближнего Востока.
Александра снова поехала навестить дочь и поразилась изменениям в ее характере.
Конечно, можно все списать на гормональные выверты последних месяцев беременности. Конечно, можно понять недовольство женщины, которая узнала, что совсем скоро ей вновь предстоит ехать с мужем на край географии, только уже не в сухие ветреные пески, а в жаркие, удушливые, вечно влажные тропики. И неизвестно еще, где будет лучше.
Все это можно понять, всему можно найти оправдание, но врать самой себе Александра не хотела. Она видела, что за эти годы Светлана превратилась в сухую, жесткую, высокомерную Мадам.
Причем вела она себя так не только с прислугой, не только в магазинах, где продавцы бежали к ней со всех ног, опасаясь, что клиентка устроит скандал и нажалуется хозяину, не только в ресторане, где ее визит становился кошмаром для поваров и официантов, но и в семье.
Дети росли и воспитывались в строгости. Слово мамы было непреложным законом и обсуждению не подлежало. Правда Светлана ни в чем не отказывала детям. Они учились в лучших школах, к их услугам всегда была гувернантка, поездки к морю. Путешествия в другие страны, уж коль были запланированы, то свершались обязательно.