Миры Империума
Шрифт:
Мы шли по битому стеклу, по кускам штукатурки, по упавшим портьерам. И наконец вошли в ярко освещенный и ужасно разгромленный танцевальный зал.
Мертвые и раненые лежали полукругом под разрушенной стеной. В одной из женщин, лежащих на полу с восковым лицом, я узнал прелестную брюнетку, с которой танцевал. Все вокруг было забрызгано кровью. Я кинулся разыскивать свою рыжеволосую приятельницу и увидел ее на коленях возле раненого, поддерживающую его голову.
Вдруг кто-то закричал. Винтер и я всполошились. Один из раненых налетчиков шевельнулся,
Позади себя я услышал глубокий вздох. Мимо меня пронесся Винтер и бросился вперед. Он упал, распростершись над гранатой. Раздался приглушенный взрыв, и тело Винтера подскочило на полметра вверх.
Я был потрясен. Бедный, несчастный Винтер.
Я почувствовал, как колени подогнулись подо мной. Пол опрокинулся.
Надо мной склонилась она, лицо ее было бледным, но спокойным.
Я протянул руку и коснулся ее плеча.
– Как вас зовут?
– Меня? Барбро Люнден. Я думала, что мое имя вам известно.
Казалось, она глубоко изумлена. Я привстал.
– Лучше окажите помощь кому-нибудь, кто в худшем положении, – сказал я.
– Нет, – отказалась она. – У вас сильное кровотечение.
Появился Рихтгофен. Он помог мне встать. Моя шея и голова гудели от боли.
– Слава богу, что вы не пострадали, – сказал он.
– Скажите спасибо Винтеру, – ответил я. – Не думаю, что есть шанс…
– Да. Убит наповал, – склонил голову Рихтгофен. – Он выполнил свой долг.
– Несчастный! На его месте должен был быть я.
– Это счастье, что вы остались живы, – сказал Рихтгофен. – Но все же вы потеряли в этой свалке достаточно крови. И поэтому вам сейчас необходим…
– Я хочу остаться здесь. Возможно, я смогу чем-нибудь помочь.
Откуда-то появился Беринг и, положив мне руку на плечо, увел с собой.
– Спокойно, мой друг, – приговаривал он, крепко сжимая мое плечо, – не нужно проявлять столь сильных чувств. Винтер умер при исполнении служебных обязанностей. Не забудьте, он был офицером!
Герман знал, что беспокоило меня. Я мог бы накрыть своим телом эту гранату так же, как и Винтер, но эта мысль даже не пришла мне в голову. Не будь я так парализован страхом в тот момент, первое, что я сделал бы – это пустился в бегство.
Я не сопротивлялся. Я чувствовал себя опустошенным, как с похмелья. Манфред присоединился к нам в машине, и мы молча поехали домой.
Единственное, о чем спросил я, так это о бомбе, и Беринг сказал, что ее забрали люди Бейла.
– Скажите его людям, чтобы ее утопили в море, – посоветовал я.
Кто-то встречал нас на лестнице. Я узнал массивную фигуру Бейла. Я не обратил на него ни малейшего внимания.
Зайдя в гостиную, я подошел к буфету, вытащил бутылку виски и налил себе полный стакан.
Остальные присоединились ко мне.
Он сел, глядя на меня. Он хотел услышать подробности налета. Казалось, он воспринимает новости спокойно, но как-то уныло.
Он глянул на меня, поджав губы.
– Мистер Беринг сказал мне, что вы вели себя очень достойно, мистер Байард, во время схватки. Вероятно, мое суждение о вас было несколько опрометчивым.
– Меня нисколько не заботит ваше суждение обо мне, Бейл, – сказал я. – Кстати, где вы были сами во время нападения? Под ковром?
Бейл, побледнев, резко встал и выскочил из комнаты. Беринг откашлялся, а Манфред бросил на меня странный взгляд, вставая, чтобы выполнить свою обязанность хозяина – проводить гостя до двери.
– Инспектор Бейл не из тех людей, с которыми приятно иметь дело, – заметил Беринг. – И я понимаю ваши чувства, полковник.
Он поднялся и обошел вокруг стола.
– Видимо, вам следует узнать, – продолжал он, – что Бейл относится к наиболее искусным фехтовальщикам нашего мира. И поэтому я вам советую не делать поспешных выводов…
– Каких выводов?
– Вы и так уже имеете болезненную рану. И мы не можем допустить, чтобы нас убили в столь критическую для нас минуту. Кстати, вы уверены в своем искусстве владения пистолетом?
– О какой ране идет речь? – изумился я. – Вы имеете в ввиду мою шею?
Я прикоснулся к ней рукой и поморщился. Там была глубокая царапина, покрытая запекшейся кровью. Вдруг я почувствовал, что спина моего сюртука мокрая. Этот почти промах был гораздо ближе к цели, чем мне показалось.
– Я надеюсь, что вы окажете честь Манфреду и мне быть вашими секундантами, – продолжал Беринг, – и, возможно, советчиками…
– О чем это вы, Герман? – спросил я. – Какими еще секундантами?
– Г-м, – толстяк казался смущенным. – Мы хотим стоять с вами на вашем поединке с Бейлом.
– Поединке с Бейлом? – изумился я, только теперь начиная понимать, как плохо я себя чувствую.
Беринг остановился и посмотрел на меня.
– Инспектор Бейл – человек очень щепетильный в вопросах чести, – сказал он. – Вы позволили себе неподобающие выражения о его качествах, притом при свидетелях. Вопрос другой – заслуживает ли он их. Поэтому я думаю, что Бейл потребует от вас, полковник, удовлетворения. Другими словами, мистер Байард, Бейл вызовет вас на дуэль, и вам придется драться с ним.
Глава VI
Мне было холодно, все еще полусонный, я клевал носом, безуспешно пытаясь поднять голову, чтобы рана на затылке не так сильно болела.
Рихтгофен, Беринг и я стояли вместе под развесистыми липами королевского парка. Мы ждали восхода, а я размышлял, что чувствует человек, получивший пулю в коленную чашечку.
Послышался слабый рокот приближающейся машины, и на дороге появилось неясное очертание длинного автомобиля, фары которого едва пробивали предрассветную мглу.