Миры Империума
Шрифт:
Оператор, как органист, склонился над пультом.
– Масса этого тела около полутора тонн, – сказал он. – Это должно соответствовать весу легкого шаттла, но это не может быть ни одним из наших…
Несколько минут царила напряженная тишина.
– Он следует за нами по пятам, полковник. Или у них есть более точные приборы, чем у нас, или этому парню сопутствует слепая удача.
Мы оба решили, что этот незнакомец может быть только аппаратом из мира В-1-два.
Внезапно оператор напрягся, руки его замерли.
– Он приближается
Мои мысли перескакивали с пистолета на пустой зуб. Но я как-то совсем не ожидал, что конец может наступить уже здесь.
Невероятная напряженность длилась еще несколько секунд. Оператор расслабился.
– Мимо, – облегченно произнес он. – Вероятно, его маневренность в пространстве не так хороша, как скорость продвижения в Сети. Но он вернется. Он жаждет крови.
– Наш максимальный уровень контролируется энергией обычной энтропии, не так ли? – поинтересовался я.
Оператор кивнул.
– Что, если затормозить? – спросил я. – Может, он проскочит?
Оператор покачал головой.
– В Зоне Поражения это весьма рискованно. Но, думаю, у нас нет другого выбора – придется пойти на это. И да поможет нам Бог!
Я понимал, как трудно оператору решаться на это. У этого молодого парня было шесть лет напряженных тренировок, и не проходило дня без предупреждений о недопустимости любых отклонений от нормы в Зоне Блайта.
Звук генераторов изменился, частота его, уменьшаясь, стала слышимой.
– Он все еще с нами, сэр!
Я не знал, где критическая точка, в которой мы потеряем искусственную ориентацию и попадем в область обычной энтропии. Звук генераторов еще понизился. Оператор непрерывно щелкал переключателями, не отрывая взгляда от приборов.
Шум привода гремел по шаттлу, дальше мы уже не могли снижаться. Но этого не мог сделать и противник.
– Он все еще с нами, полковник, только… – и вдруг оператор закричал – Полковник, я не вижу его! Похоже, что его управление не столь совершенно, как наше. Ну что ж, счастья ему, в том числе там, где он материализовался.
Я откинулся в кресло, а наши генераторы возобновили работу в обычном режиме. Ладони мои были влажными. Интересно, в каком из адов Поражения он возник? Но через несколько минут я забыл о нашем недавнем противнике. Появилась новая проблема, и сейчас совсем не было времени для расшатанных нервов.
– Хорошая работа, техник, – сказал я наконец. – Сколько еще нам осталось?
– Что-то около десяти минут, сэр. Это маленькое дельце отняло у нас больше времени, чем я предполагал.
Я начал последнюю проверку. Во рту у меня было сухо. Все оказалось на своих местах. Я нажал кнопку на коммуникаторе.
– Алло, «Талисман», – проговорил я в микрофон. – Это «Гончая». Как меня слышите? Прием.
– «Гончая», это «Талисман». У нас все как по маслу. Прием.
Слабый голос говорил почти мне в ухо из крохотного динамика, вмонтированного
Мне понравился столь незамедлительный ответ. Я почувствовал себя не таким одиноким.
Я осмотрел механизм выходной двери. Мне следовало ждать команды оператора «на выход» и только потом ударить по рукоятке. После этого у меня было в запасе всего лишь две секунды на то, чтобы убрать руку и загнать себе в ладонь пистолет, прежде чем сиденье автоматически опрокинет меня уже по другую сторону двери. Шаттл исчезнет, прежде чем мои ноги коснутся пола.
Я настолько был поглощен текущими делами в последние десять дней, что по существу не думал о моменте своего прибытия в мир В-1-два. Искусное профессиональное руководство моим кратковременным тренингом создало атмосферу практичности и реальности.
Теперь же, когда меня вышвырнули в самое сердце сосредоточения противника, я стал понимать самоубийственность своей миссии. Но теперь было слишком поздно размышлять – и в некотором роде я был даже рад этому. Сейчас я уже был полностью вовлечен в мир Империума, и риск стал частицей моей жизни.
Я стал козырной картой Империума, и вот пришла очередь ходить с меня. Я был ценной собственностью, но моя ценность могла быть реализована только таким появлением на арене, и чем быстрее это произойдет, тем лучше! Я не был уверен, что сейчас диктатор находится во дворце. Возможно, мне придется спрятаться где-нибудь в его резиденции и дожидаться его возвращения, один Бог знает, как долго. Возможно, для осуществления этого нужна будет и добытая у пленника информация, и удача. В противном случае я, может быть, при выходе из шаттла окажусь в воздухе, на высоте сорока метров.
Послышался щелчок переключателя, оператор повернулся ко мне:
– На выход, «Гончая»! – закричал он. – И удачной охоты!
Протягиваю руку и ударяю ею по рычагу двери. И через секунду уже сжимаю в ладони пистолет. С лязгом отскакивает дверь, и гигантская рука вышвыривает меня в неизвестность. Ужасающий момент потери ориентации, тьма… И вот мои ноги ударяются о покрытый ковром пол.
Воздух бьет в лицо, и эхо убывающего шаттла гулко разносится по коридору.
Я вспоминаю инструкцию. Стоя неподвижно, необходимо осторожно осмотреться. Вокруг никого. Зал совершенно пуст. С потолка льется слабый свет.
Я ПРИБЫЛ!
Я засунул пистолет обратно под защелку в моем рукаве. Просто так стоять больше нет смысла, я начинаю осторожно двигаться вдоль коридора.
Все двери, выходящие сюда, одинаковы и ничем не помечены. Я остановился и попробовал одну. Заперта. Другая тоже. Третья была открыта, и я осторожно заглянул в комнату. Похоже, что это был зал для заседаний. Я двинулся дальше. Мне нужна была только спальня диктатора. Будь он в ней, я знал бы, что делать. Если его там не будет, то рано или поздно он вернется туда – мне бы только дождаться. Кроме того, я очень не хотел повстречаться с кем-нибудь еще.