Миры Клиффорда Саймака. Книга 12
Шрифт:
— Ничего необычного, — заметил Лэнсинг, — этого следовало ожидать. Огонь всегда привлекает диких зверей.
Глава 13
Путь до города занял у них пять дней. Они легко добрались бы и за два, если бы не приходилось приноравливаться к скорости Юргенса.
— Мне следовало вернуться в гостиницу, — посетовал робот, — и там ждать вашего возвращения, чтобы не обременять вас.
— А если бы вы понадобились нам? — возразил Лэнсинг.
— Такой день может никогда
Лэнсинг, обозвав робота дураком, посоветовал ему идти вперед и перестать терзаться. По мере их продвижения характер местности менялся. Они по-прежнему шли по холмистой равнине, но она стала суше. Рощицы попадались реже и деревьев в них было меньше, да и деревья сделались низкорослыми, больше напоминающими кустарник. Ветер вместо прохлады приносил жару. Находить ручьи, чтобы пополнить запас воды, становилось все труднее, да и сами ручьи кое-где пересохли, превратившись в тоненькие струйки воды.
Каждую ночь неведомый зверь рыскал вокруг лагеря. Однажды, на их второй стоянке, Лэнсинг и Юргенс, вооружившись фонариками, ринулись в темноту на его поиски. Они не нашли ничего, даже следов, что было странно — почва вокруг песчаная, и следы на ней должны быть хорошо заметны.
— Оно преследует нас, — в голосе Мэри послышались истерические нотки. — Оно следует за нами, даже когда мы не слышим сопения, я знаю, что оно где-то здесь.
— Не бойтесь, — попытался успокоить ее Лэнсинг, — оно не причинит нам вреда, иначе оно давно воспользовалось бы такой возможностью.
После первых двух дней путешествия они часто сидели у огня молча. Близкие отношения, сложившиеся между ними за время пути, не нуждались в подкреплении беседой.
Иногда, погрузившись в долгое уютное молчание, Лэнсинг ловил себя на мысли о прошлой жизни. Удивительно, но колледж теперь казался таким чужим, а друзья его прежнего мира существовали словно бы в далеком прошлом. А ведь миновала всего неделя, напомнил он себе. Ему вдруг захотелось все бросить и вернуться в гостиницу. Однако он знал, что все не так просто. Даже если он вернется, он обнаружит, скорее всего, только гостиницу или, может быть, ту лесную дорогу, на которой очутился однажды. Пути обратно в колледж, к Энди, к Элис, к родному для него миру не было. Между ним и его прежней жизнью лежало нечто неуловимое — хотел бы он знать что.
Вернуться он не мог. Он должен двигаться вперед, ибо только это давало хотя бы надежду на возвращение. Нужно найти некий ключ, и пока он не найден, пути назад нет. Хуже того, даже найди он это неопределенное нечто, никаких гарантий возвращения домой не существовало.
Возможно, продолжать поиски глупо, но у него не оставалось выбора. Он должен бороться. Сдаваться, как это сделали четверо картежников в гостинице, Лэнсинг не собирался.
Он попытался логически рассуждать о том, каков мог быть механизм их перемещения в этот мир. В целом все это отдавало магией, хотя, конечно, не
Энди в факультетском клубе говорил о конце познания, о границах применения физических законов. Но Энди явно не представлял себе действительного значения тех концепций, о которых говорил, он просто болтал на философские темы.
Существовало ли решение этой проблемы здесь, в этом мире? Не может ли поиск ответа быть целью его, Лэнсинга, перемещения сюда? Если он найдет ответ, сможет ли он понять, то ли он искал? Интересно, как можно убедиться в том, что ты достиг границ возможного познания?
От этих мыслей Лэнсингу стало неуютно, но они не желали уходить.
Путешественники нашли место стоянки своих ушедших вперед спутников: кострище, зола в котором уже успела остыть, коробку из-под крекеров, разбросанные сырные корки, кофейную гущу.
Погода по-прежнему стояла хорошая. Временами с запада набегали облачка, но вскоре рассеивались. Дождей не было. Яркое солнце приятно согревало.
На третью ночь что-то внезапно пробудило Лэнсинга от глубокого сна. Он с трудом сел, будто какая-то сила препятствовала этому.
В мерцающем свете костра он увидел стоящего над ним Юргенса.
— Тсс, — прошептал робот, сжимая плечо Лэнсинга.
— Что случилось?
— Мисс Мэри, сэр. С ней что-то неладно, похоже на припадок.
Лэнсинг повернул голову. Мэри сидела в спальном мешке. Голова ее была запрокинута, будто она смотрела на небо.
Лэнсинг с трудом выбрался из спальника.
— Я пытался говорить с ней, — сказал Юргенс, — она меня не слышит. Я несколько раз спрашивал, что случилось и могу ли я чем-нибудь помочь.
Лэнсинг подошел к Мэри. Она словно окаменела — прямая и недвижимая, она казалась зажатой в невидимые тиски.
Лэнсинг наклонился к ней.
— Мэри, — спросил он, — Мэри, что с вами? Никакой реакции.
Он шлепнул ее по щеке, потом по другой. Она согнулась и вцепилась в Лэнсинга, ища поддержки, — все равно чьей.
Он обнял ее и прижал к себе. Мэри всю трясло, и Лэнсинг услышал сдавленные всхлипы.
— Я согрею в котелке чаю, — предложил Юргенс, — и разожгу костер пожарче. Ей нужно тепло.
— Где я? — прошептала Мэри.
— Здесь, с нами. Вы в безопасности.
— Эдвард?
— Да, это мы с Юргенсом. Он сейчас вскипятит чай.
— Я проснулась, а они, наклонившись, смотрели на меня.
— Успокойтесь, — мягко проговорил Лэнсинг, — успокойтесь и расслабьтесь. Не обращайте ни на что внимания. Вы потом все расскажете нам. Все в порядке.
— Все в порядке, — повторила Мэри.
Она умолкла. Лэнсинг чувствовал, как слабеет напряжение, владевшее ею. Наконец она выпрямилась, отстранилась от него и посмотрела ему в лицо.