Миры Клиффорда Саймака. Книга 12
Шрифт:
— Может быть, те, что жили здесь.
— Не думаю. Город предназначен для людей или кого-то, похожего на них. Конструкция окон, дверей, лестниц удобна для человека.
Город производил угнетающее впечатление. Кто-то или что-то все еще пряталось в нем, что-то потаенное, выжидающее и наблюдающее. Лэнсинг поймал себя на том, что пристально всматривается в дома, как бы ожидая поймать взглядом это постоянно ускользающее нечто.
— Значит, и вы чувствуете, — сказал генерал, — чувствуете, что как ни пусто вокруг, кто-то
— Просто естественная осторожность, — ответил Лэнсинг. — Я боюсь теней.
— Может быть, вас утешит, что и я ощущаю то же. Как положено старому вояке, я всегда высматриваю засаду. Я никогда не иду вслепую. Город вроде бы пуст, но я все равно жду засады. Будь у нас оружие, я чувствовал бы себя более уверенно. Что за экспедиция без всяких средств защиты? Я по-прежнему считаю, что подлец трактирщик нагло соврал, сказав, что у него ничего нет, подобного оружию.
— Может быть, нам оно и не понадобится, — ответил Лэнсинг. — До сих пор мы обходились без него.
— Это ничего не значит, — упорствовал генерал. — Можно тащить его сотни, а то и тысячи миль, чтобы применить один-единственный раз.
Они вышли на площадь.
— Вон в том здании мы расположились, — показал генерал.
Это было самое большое строение из окружающих площадь, и, несмотря на разрушения, оно казалось более сохранным, чем остальные. От просторной площади отходило несколько улиц. Дома того же красно-коричневого оттенка, что и те, мимо которых шли путешественники. Здание, на которое показал генерал, венчали полуразрушенные башни, широкая лестница вела к входу.
— Тут все покрыто пылью, — сказал генерал, — улицы, площадь, внутренние помещения — куда ни сунься. Разрушающийся камень обращается в пыль. Там, где мы разбили лагерь, видны следы тех, кто тут был до нас. Наверное, такие же бедолаги, как и мы. Одна такая группа, должно быть, немного нас опередила — следы совсем свежие. Следы здесь сохраняются недолго — ветром быстро сдувает пыль.
Оглянувшись, Лэнсинг обнаружил, что вся их команда держится сплоченной группой. Даже Юргенс продемонстрировал большую прыть, чем обычно. Мэри и Сандра шли слева и справа от робота, пастор замыкал шествие. Он походил на ворону с низко опущенной головой.
— Должен вас предостеречь, — обратился к Лэнсингу генерал, — за пастором нужно присматривать. Он, без сомнения, безумен. Мне еще не приходилось встречать человека, который бы не слушал никаких доводов рассудка.
Лэнсинг ничего не ответил; они одолели лестницу, ведущую ко входу в здание.
Внутри было сумрачно и пахло дымом. Посреди вестибюля теплился маленький огонек почти погасшего костра. Рядом высилась груда дров и были сложены желтые рюкзаки. Отблеск огня играл на начищенном металлическом котелке.
Внутренние помещения здания хранили гулкую пустоту, и шаги отдались гулким эхом. Высоко над головой массивные арки свода уходили
Когда все члены группы присоединились к Лэнсингу и генералу, болтовня Мэри и Сандры отдалась таким гулом, что казалось, будто сотни невидимых обитателей переговариваются по всему зданию.
Все сгрудились вокруг костра. Генерал подкинул дров и раздул огонь. Пламя побежало по сухому дереву, огромные тени вытянулись по стенам. Лэнсингу почудилось, что крылатые существа взлетели высоко к скрытому в темноте потолку.
— Я займусь завтраком, но на это нужно время, — сказала Сандра. — Генерал, вы могли бы пока показать графический преобразователь — это не так уж далеко.
— Прекрасная идея, — откликнулся генерал. — Я только возьму фонарик. Чем глубже в здание, тем темнее.
— Я останусь и помогу с завтраком, — сказала Мэри. — Преобразователь я могу посмотреть и потом.
Генерал повел их в глубь здания, освещая дорогу фонариком. Стук костыля Юргенса отдавался бесконечным эхом.
— Этот так называемый преобразователь — дьявольская штука, — пожаловался пастор. — Я предлагаю докончить начатое кем-то дело — уничтожить его окончательно. Всего несколько ударов топорищем…
— Только попробуйте, — рявкнул генерал, — и я огрею топорищем вас. Преобразователь — часть наследия народа, который был талантлив и цивилизован, хотя невозможно предположить, для какой цели создали этот прибор.
— Но вы же назвали его графическим преобразователем, — напомнил Лэнсинг.
— Правильно, но только потому, что ничего лучшего не пришло в голову. А теперь я уверен, что это нечто большее. Мне кажется, что преобразователь — средство связи с другим миром; и знания, и техника, примененные здесь, не известны у нас и, может быть, никогда не станут известны.
— Вот и хорошо, если так, — снова забубнил свое пастор. — Есть вещи, которых лучше не знать. Я уверен, что вся Вселенная должна подчиняться великому моральному закону…
— Чума на ваш моральный закон. Вечно вы бормочете о нем. Неужели нельзя говорить более вразумительно?
Пастор ничего не ответил.
В конце концов они добрались до графического преобразователя. Он находился в дальнем конце совершенно пустого здания. На первый взгляд преобразователь не обещал многого. Он походил на кучу металлолома, явно не работал, не имел никакой структуры и был грязен до невероятности. Тут и там сквозь пыль и мусор проглядывал ржавый металл.
— Не могу понять, — сказал генерал, — как в этой груде хлама хоть что-то работает.
— Может быть, то, что вы нашли — это визуальный контроль, ничего другого и не существовало, — предположил Лэнсинг. — Остальное — исполнительный механизм, каким-то чудом еще действующий. Посильнее топнуть ногой — и последнее работающее реле отключится, и изображение пропадет.