Миры обетованные

Холдеман Джо

— Зачем?

— Не знаю. Но вот тебе веский довод. Я решил выяснить, заведено ли досье на тебя, — сообщил мне Хокинс. — Заведено. Опять же допуск «Класс 5». Сегодня утром меня вызывал к себе инспектор. Высокое начальство. У инспектора была женщина из контрразведки. Расспрашивала меня о тебе и о Бенни. Я ей выдал легенду, где правды столько же, сколько и лжи. Очевидно, они ещё не знают, что мы с тобой женаты, — сказал Джефф. — А также не знают, что я звонил в Бюро из Женевы и пытался расспросить кое-кого по телефону о Бенни. Безусловно, это зафиксировано

в его деле, но дело-то почти в сто тысяч слов длиной. Мадам из контрразведки могла и не прочесть их все, — качнул головой Джефф. — Теперь, наверное, прочтет.

— Что же они сделают с тобой? — прошептала я.

— Откуда мне знать? Но для меня самое разумное — вернуться в Вегас, обзавестись новыми документами, затем пробраться в Кейп и ждать.

— Так что? — спросила я.

— Мало денег. Мало на отдельную взятку за молчание, — ответил Джефф. — Ты знаешь, что погубило Бенни? Он не дал эту взятку. Выправляй себе любые бумаги, и через пять минут в ФБР уже известно об этом.

— Сколько требуется? — поинтересовалась я.

— До черта. Двадцать пять, тридцать тысяч…

— Тогда хватит-, — кивнула я. — У меня есть. — Я подняла свою дорожную сумку на колени, одним движением распорола материю, засунула руку в потайное отделение и достала горсть золотых монет. — Держи. — Я протянула монеты Джеффу. Он взвесил их на ладони:

— Никогда в жизни не видел столько золота!

— В свое время мне разъяснили, что это — самое лучшее, что я могу привезти с Земли в Ново-Йорк. Проценты на кредит небольшие, тем более после введения американцами эмбарго. У нас золото ценится как металл, используемый в электронике, — сказала я.

— Сколько его тут, если перевести на доллары? — спросил Джефф.

Я ответила, что здесь золота на тридцать восемь тысяч долларов.

Джефф вернул мне две монеты, а остальные ссыпал в свой карман.

— Все это выглядит так, словно у нас с тобой хобби — спасать друг другу жизни, — сказал он.

— Считаешь, ФБР захочет убрать тебя? — спросила я.

— По-моему, все к тому идет, — проворчал Хокинс.

Прозвучал радиосигнал.

— Заходите на посадку, — услышали мы приказ: — Полиция штата Аризона.

Хокинс положил руку на штурвал.

— Мы в состоянии оторваться от них, — сказал мне Джефф. Но отрываться не стал. Откашлялся и вышел на связь с полицией. — Эй, парни, посмотреть сюда сможете?

— Девятый канал.

Джефф щелкнул каким-то тумблером на приборной доске, достал свое удостоверение, поднес его к объективу.

— Имеете дело с ФБР, убедились? — прохрипел он в микрофон.

Экран радара превратился в обычный телеэкран. На нем появился полицейский в форме. Он внимательно изучал удостоверение Хокинса.

— Идете из Невады? — хмыкнул полицейский. — Что за дела? Киднеппинг?

Я даже не предполагала, что Джефф умеет разговаривать с людьми таким грозным тоном.

— Ты и завтра надеешься выйти на работу? — рявкнул Хокинс.

Полицейский замялся.

— Понял, —

наконец произнес он. — Я тебя не видел.

— Со мной ещё четыре машины без опознавательных знаков, — небрежно бросил Джефф. — Какая-то из них, не исключено, окажется в воздушном пространстве Аризоны. Или даже не одна.

Полицейский улыбнулся:

— Ни визуально не просматриваются, ни радар их не засек. Уверен.

— Спасибо, — поблагодарил полицейского Джефф. — Конец связи.

— Удачной охоты! — пожелал аризонец Хокинсу.

Джефф выключил телеканал. Вновь засветился экран радара.

— Да, — вздохнул Джефф, — не ржавеет любовь между Аризоной и Невадой. — Он ещё немного поиграл на клавишах пульта управления и взялся за штурвал. — План игры таков. Как только мы приземлимся у ангара, вызовем тебе такси. Отправишься прямиком на вокзал, возьмешь билет на первый попавшийся экспресс. Безразлично, куда он идет. Потом пересядешь на другой поезд и направишься в Атланту.

— Не хочу расставаться с тобой! — взмолилась я.

— Мы и не расстанемся, — заверил меня Джефф. — Не волнуйся. Встречусь с парнями как ни в чем ни бывало. Отправлю их по домам. А сам воспользуюсь флаттером во второй раз — вернусь в Лас-Вегас. На обзаведение новыми документами уйдет часов шесть. Максимум — восемь. К пластической операции прибегать не буду. Просто куплю себе парик и накладную бороду. Встретимся в Кейп-Тауне — все же территория суверенного государства. По идее, мы должны быть там в безопасности. И запомни, — добавил Хокинс, — твою фотографию показывали в новостях. Тебя может опознать кто угодно и где угодно. Сыграй дурочку, изобрази прилив самодовольства: «Масса людей твердят, что я — вылитая она!» Но если все-таки прижмут, загонят в угол по-настоящему, выдай «правду»: мол-де, освобождена пятью неизвестными, нанятыми ново-йоркской корпорацией. Не думаю, что в Ново-Йорке станут отрицать этот факт.

— Ладно, — согласилась я. — Но тебе не опасно появляться в Денвере? Если ФБР занималось тобой в Нью-Йорке… информация может дойти и до Денвера, распространиться на все отделения.

— В принципе да, — не отрицал Хокинс. — Дело в том, однако, что в Денвере относительно маленький штат сотрудников. И всего один из них задействован на ночном дежурстве. Кроме того, никто в Нью-Йорке не знает, что я покинул город. На двенадцать я вызван к инспектору ФБР. В это время я уже буду на пути в Кейп-Таун.

— А не нарвешься на неприятности в Лас-Вегасе? — забеспокоилась я.

— Да, я убил там человека. Они, конечно, не жалуют иностранцев, убивающих людей в Лас-Вегасе.

— Но он сам не местный, — заметила я. — Есть разница? Это что-нибудь да значит?

— Наверное. Но в любом случае нет повода для беспокойства. Единственные люди, кто мог бы вывести меня на чистую воду в связи с этим убийством, — телохранитель, приставленный к тебе; но у него сейчас свои проблемы, да мой информатор, осведомитель ФБР, женщина, — сказал Джефф.