Миры Пола Андерсона. Т. 17. День, когда они возвратились. Рыцарь призраков и теней
Шрифт:
Конец поисков. Сердце Козары гулко бухало в груди. Но что же я нашла ? Друзей и кров или возвращение к прежним ужасам ?
Туземец достиг земли и оказался мужчиной в портупее, с ружьем и ножом. Он, должно быть, охотился, но поразительное зрелище одинокой, затерянной в глуши человеческой фигуры, заляпанной грязью, со сбитыми ногами, без карты и компаса, заставило его прервать это занятие. Раздались гортанные звуки местного языка.
— Нет, не понимаю, — сказала Козара. В последний раз она встречала воду задолго до того, как выбралась из леса. В горле першило от жажды. —
— Немного, — ответил туземец. — Как ты? Помочь?
– Да... Но...
Нельзя принимать помощь от первого встречного. Он может навести обо мне справки в Четверговой Площадке.Во время пути она снова и снова пыталась собрать воедино обрывки воспоминаний. Сложилось нечеловеческое лицо и имя — Эонан.
— Приведи Эонана. — Она несколько раз повторила это имя с разным произношением, надеясь, что в конце концов слово будет узнано.
— Гайрат мохра. Эонан? К-какой Эонан? Много Эонанов.
Конечно, много. С тем же успехом на Деннице можно разыскивать какого-нибудь Андрея. Но Козара и не рассчитывала на немедленный успех.
— Эонан, который знает Козару Вимезал. Найди и передай ему это. — Девушка нацарапала записку и протянула ее туземцу. — Деньги. — Из туго набитого кошелька, который Флэндри положил вместе с другим снаряжением, она достала банкноту в десять кредитов. — Приведи Эонана — получишь еще денег.
После нескольких неудачных попыток ей наконец удалось добиться, чтобы туземец понял, что от него требуется, и более или менее правильно произнес ее имя. Охотник взял курс на север. Если будет на то Божья воля, он обшарит прибрежные городки и отыщет нужного диомедианина. Если будет на то Божья воля, местные жители хоть и удивятся странному происшествию, но решат, что незачем сообщать в имперское поселение. Если будет на то Божья воля. Она слишком устала, чтобы встать на колени и помолиться. Мария на пути в Египет смогла бы ее понять. Козара уселась на то, что отдаленно напоминало поблекшую траву, но на деле таковой не являлось, съежилась от холодного ветра и погрузилась в созерцание безлесной равнины под тусклым солнцем.
Неужели я и вправду дошла?
Если Эонан жив и остается на свободе, он, возможно, остыл к революции. Да и неизвестно, был ли он когда-нибудь революционером: она могла опираться только на смутное воспоминание о разговоре возле пещеры. Если же он по-прежнему стремится к освобождению своего народа из-под ига Империи, не исключено, что кроме него никого не осталось в живых. А если партизанские отряды все же существуют, Эонан может не знать, где они скрываются. Но даже если она и доберется до них, что тогда? На что ей надеяться?
Козара помотала головой.
Шанс продолжить борьбу. А в конце или возвращение домой, или, что более вероятно, смерть — достойная смерть: с оружием в руках и на свободе.
Усталость давала о себе знать. Козара легла на землю и свернулась клубком. Теплая одежда смягчала неровности почвы, но издавала отвратительный запах. Вот бы вымыться... Флэндри спас ее от такой грязи, которую никогда нельзя было бы смыть. В нем столько благородства и... да, у него золотое сердце. Если б она выполнила обещание, привела бы его к своим
Отдыхай, пока есть время, Козара. Сон не принесет тьмы, нет, он будет голубым, как летнее небо над Казаном, как плащ Марии... Помолись за нас, Мария, и теперь, и в час нашей смерти.
Ее растолкала маленькая мозолистая рука. Голод лучше всяких часов известил о том, как долго она проспала, пока солнце без отдыха бродило по летнему небу. Девушка взглянула в желтые глаза на тупой мордочке с дрожащими усами. Наполовину раскрытые кожистые крылья грозовой тучей нависали за спиной. Туземец имел при себе бластер.
Его лицо... Козара села и сразу почувствовала боль и ломоту во всем теле.
— Эонан?
— Торка отыскал меня. — За исключением резкого акцента, возникавшего по большей части из-за особенностей строения его речевого аппарата, англик туземца звучал безупречно. — Но ты не знаешь его, так ведь?
Она с трудом поднялась на ноги и еле выдавила:
— Я и тебя не знаю. Совершенно. Они лишили меня памяти.
— Унгн-н-н. — Он коснулся ручки бластера. Хохолок на голове встал дыбом. В остальном туземец стоял совершенно неподвижно. Козара заметила, что он прибыл на грависанях: видимо, собирался забрать ее с собой.
Наконец он принял решение и заговорил:
— Меня зовут Эонан Гунтрассон из клана Вендру Великой Стаи Ланнаха. А ты Козара Вимезал с далекой планеты Денница.
Волна радости накрыла ее с головой. Все .следы усталости мгновенно исчезли.
— Я знаю об этом, барем! И ты осмелился встретиться со мной? Значит, мы еще повоюем!
Перепонки прикрыли глаза Эонана.
— Мы?
— Революция. Твой народ вместе с моим. — Она наклонилась и положила руки ему на плечи. Под теплой шерстью обнаружились стальные бугры мускулов.
— Я должен быть осторожен, — произнес туземец не менее твердым голосом. — Торка сказал, что ты обещала ему вознаграждение. Я заплатил сам, чтобы не тащить его с собой. Нам нужно найти укромное место и... поговорить. Но сначала, в знак твоей доброй воли, позволь мне тебя обыскать.
Выбранное им место находилось далеко в горах. Они летели вдоль глубокого ущелья. Журчала река. Туман большими каплями оседал на одежде. Очень быстро девушка вымокла и замерзла. В моменты, когда серая пелена расступалась, Козаре удавалось заметить черный пик горы Оброх.
По дороге Эонан отыскал тайный склад с терранской пищей, накормил попутчицу и объяснил, что работает торговым агентом фирмы «Накамура и Малайзия». Эта должность позволяет ему заводить широкие связи, беспрепятственно встречаться с информаторами и в любой момент исчезать в горах или перелетать через озеро. В Четверговой Площадке даже не подозревают о его подрывной деятельности. Но о своих революционных делах он отказывался говорить до тех пор, пока полностью не услышал ее историю.
Затем он вздохнул, глубоко задумался и наконец резко произнес: