Миры Пола Андерсона. Том 20. Аватара

Андерсон Пол Уильям

Протрезвев, она отвечала негромко:

— Как и ты? Ну хорошо. Если ты хочешь, чтобы я меньше прыгала, постараюсь ради тебя. — Порыв вернулся, заставив ладонью провести по его голове и выдающемуся подбородку, пригладить легкую щетину. — Только откровенно говоря, Дэниэл, пессимизм плохо подходит тебе, ты — прирожденный боец.

— Я — реалист или хотя бы пытаюсь быть им. А ты живешь в милой приветливой вселенной, такой же, как и ты сама. За это я и люблю тебя. Ты освещаешь мой мир. Однако реальность не дает оснований для подобных ощущений. — Бродерсен ощутил, как покраснели его уши, услыхал свой запинающийся голос. Нужны

были слова, и он ухватился за как будто бы самый подходящий пример. — Начнем с того, что, когда я вошел, ты говорила, что Деметра не может… э… не породить жизнь, потому что она прекрасна. Такой вывод ниоткуда не следует. Все планеты, которые я видел, прекрасны по-своему, но почти все они мертвы, и всегда были такими. Ты придаешь жизни больше значения, чем она имеет на самом деле.

Кейтлин слегка ощетинилась:

— Неужели ты думаешь, что я, фельдшер, не видала боли и смерти? Что никогда не размышляла над окаменелостями и… — Она умолкла. В двери показался первый из членов экипажа.

Остальные последовали за ним. Бродерсен пожимал руки, представляя Кейтлин тем, кто еще не встречался с ней прежде, со всеми обменялся бодрым «Ну как дела?», предложил всем холодное пиво или легкое питье, наконец усадил всех рядком; девушка его скромно пристроилась в уголке. И только тогда сам он уселся на стол, свесив ноги, и извлек трубку вместе с табаком.

— О'кей, — начал он по-английски, люди его чаще разговаривали на этом языке, чем на испанском. — Начну с того, что я просто не могу представить, как благодарить вас, и поэтому не стану даже пытаться. Не стоит проявлять суровость в отношении тех, кто решил не участвовать в таком путешествии. Возможно, в данном случае не существует абсолютной правоты и наоборот. Личность имеет право выбора, и когда все уляжется, не исключено, что все мы сочтем, что выбрали не правильный путь. Впрочем, едва ли. Однако, вне зависимости от того, что будет с нами потом, петь мне тонким голосом в гареме великого хана, если я когда-нибудь забуду вашу сегодняшнюю верность.

«Не просто верность, — подумал он. — Эти люди слишком умны и свободны, чтобы стать покорными псами любого хозяина. Иначе я не выбрал бы их… будь они не такими, какие есть. Но только каковы они на самом деле? И знают ли это сами? Рисковать своей шеей в космосе в окружении злых звезд — это вовсе не то что поставить на кон свою честь перед лицом выборной власти. Девятеро из четырнадцати отказались. И едва ли оставшаяся пятерка отыщет две общих причины. Можно ли понять, что именно движет ими? Но напрямую не спросишь, о таких вещах не говорят вслух. Однако знать было бы весьма важно, j no es verdad, старина?» Взглядом он прочесал их.

Стефан Дозса, помощник капитана и электронщик. Как всегда, самоуверен.

Филипп Вейзенберг, механик. Спокойный, наблюдательный.

Мартти Лейно, помощник механика. Переводит яростный взгляд с Кейтлин на Бродерсена и обратно.

Сюзанна Гранвиль. Компьютерщица. Внимательная, сгорбилась в кресле и не отводит глаз от капитана.

Сергей Николаевич Зарубаев, стрелок и главный пилот бота. Его лицо засияло от счастья, когда Кейтлин поцеловалась с ним, они были старинными друзьями.

«Ну хватит трястись, берись за спинакер!»

— Моя жена объяснила вам, в какой заварухе мы оказались, — приступил к делу Бродерсен, — но, учитывая все обстоятельства, и в частности письменные переговоры под вымышленный разговор, —

она, вероятно, не могла обратиться к подробностям. Могу по возможности посвятить вас в них — с любыми деталями, сегодня или завтра, всех сразу или отдельно каждого. Но пока позвольте просто обобщить.

Он начал загибать крепкие пальцы.

— Выставленный у Ворот робот-наблюдатель, о котором вы знаете, зарегистрировал явное — клянусь в этом — свидетельство возвращения «Эмиссара». Корабль отправили в Солнечную систему — куда же еще? — и после этого о нем ни слуху ни духу. Двое из вас, кажется, случайно оказавшись возле меня, слыхали, как я бурчу свои подозрения. Элементарные исследования в точности подтвердили этот факт. Я отправился к губернаторше, и она скормила мне целое блюдо всякой требухи, начиненной намеками на разную жуть, творящуюся в Галактике, и закончила разговор тем, что поместила меня под домашний арест. Лиз она велела молчать, но я сбежал, и теперь мы тут.

Готовясь к полетам на «Чинуке», вы думали о другом и нанялись ко мне в расчете на перспективу полета к звездам. Я ценю ваш ум, вы уже представляете маршрут, который нас ждет, и если мы не сумеем его одолеть, никто не пройдет его.

Должно быть, Лиз рассказала вам о моих подозрениях. Мы имеем дело не с правительством Союза, а только с какой-то группой внутри его. Даже пристальное внимание публики может погубить этот заговор, если мы не позволим конспираторам укрепиться.

Я намереваюсь отправиться на Землю, войти в контакт со знакомыми мне людьми, в частности с представителями рода Руэда.

Все будет сделано в тайне, чтобы избежать возможных неприятностей. Тем временем вы можете спокойно оставаться на борту корабля; с официальной точки зрения вы всего лишь обслуживаете заказчика. Надеюсь, что других дел для вас не найдется. Быть может, все начнется, когда я войду в контакт с нужными людьми, и вам вообще ничего не придется делать.

Если же нет… ну что ж, моя жена предупреждала вас, разве не так? Я не знаю, что именно может случиться, а потому буду разыгрывать вышедшие карты, но, если я ошибусь, вы разоритесь тоже. — Он ткнул в них стебельком трубки и принялся наполнять чашку. — И мне безразлично, если закон остался только в книгах о пиратах. Мне не оставили другого выхода.

А теперь, если вы платили не за это, окажите мне последнюю услугу и будьте откровенны. Я дам любому официальное увольнение, занесу в журнал протест, помещу в самое легкое заключение и выпущу в первом же безопасном для этого месте. О'кей? Говорите.

Бродерсен затолкал в трубку табак и поджег его. Все молчали.

— Конечно, я не рассчитывал на отказ, — наконец проговорил он, — но предложение остается открытым, пока наше путешествие остается мирным. Но когда дело закрутится, отказываться будет поздно. Понятно?

«Пристрелю ли я того из них, моих друзей, который дрогнет под огнем?.. Да, если придется. Я нарушу космическое право, и этого будет достаточно, чтобы осудить меня, если только не окажется, что все нынешнее сафари порождено моей жуткой ошибкой. В таком случае я бы предпочел то обхождение, которое предки мои оставляли на долю бандитов».

Жужжал вентилятор. Дымок с любовным умиротворением щипал язык.

— Речь окончена, — завершил он. — Есть вопросы? Комментарии? Кошачьи вопли?

— Да, — Мартти Лейно пригнулся вперед, выплеснув пиво из своей кружки, и отрывисто проговорил: