Миры Пола Андерсона. Том 22. Сломанный клинок. Дети морского царя
Шрифт:
— Чего ты хочешь? — выдохнула она.
— Торопись, или собаки разорвут его в клочья.
— Согласна!.. Согласна…
Бог кивнул:
— Тогда поклянись своей душой и всем тем, что для тебя свято, отдать мне, когда я потребую, то, что у тебя за поясом!
— Клянусь! — воскликнула она, вновь ударяясь в слезы. Но это были слезы облегчения. Почему Одина называют жестоким? Ведь ему нужна такая малость — снадобье, что дал ей Скафлок. — Клянусь, господин, и пусть небо и земля отринут меня, если я нарушу клятву!
— Хорошо, —
Странник пропал — будто растворился в ночи.
Фреда едва заметила его исчезновение. Она бросилась на шею Скафлоку. Тот, ошарашенный тем, что внезапно оказался в объятиях любимой, когда уже считал себя погибшим, крепко прижал девушку к груди.
Глава 20
Отдохнув пару дней в пещере, Скафлок принялся собираться в путь.
Фреда не плакала, хотя слезы комом стояли у нее в горле.
— Ты видишь зарю, — сказала она, — а на деле сгущаются сумерки.
— Ты о чем? — удивился он.
— Клинок исполнен зла, и наша задумка не принесет ничего хорошего.
Он положил руки ей на плечи.
— Тебе не хочется тревожить мертвых, — проговорил он. — Поверь, я тоже не рвусь, но кто другой поможет нам? Если тебя страшит встреча с родными, оставайся тут.
— Нет, я последую за тобой даже в могилу. Пойми, я боюсь не родичей. Они любили меня, а я любила их, и смерть не сделала нас врагами. — Фреда закусила губу, чтобы та не дрожала. — Если бы мы додумались до этого сами, дурные предчувствия терзали бы меня гораздо меньше. Но Лие я не доверяю.
— С какой стати ей вредить нам?
Фреда молча пожала плечами.
— Мне вовсе не нравится твой договор с Одином, — пробормотал Скафлок. — Не в его обычае запрашивать так мало. Но кто разберет, что на уме у бога?
— Меч… Скафлок, мне чудится, что, когда его выкуют заново, в мир возвратится могучая и ужасная сила. Я предвижу великое горе.
— Горе троллям, — Скафлок выпрямился во весь рост, коснувшись головой закопченного свода пещеры. Голубые глаза его воинственно сверкали. — Как ни труден наш путь, иного нам не дано. Что суждено, от того не уйти, и не пристало воину бегать от судьбы.
— Мы встретим ее вместе, — Фреда прильнула к нему. Липо ее было мокрым от слез. — Я прошу тебя лишь об одном.
— О чем?
— Подожди до завтра, умоляю тебя, — ее пальцы стиснули его плечи. — Я умоляю тебя, Скафлок!
Он неохотно кивнул:
— Но почему?
Фреда словно не слышала его вопроса. Опьяненный поцелуями девушки, Скафлок скоро забыл обо всем. Но Фреда помнила, помнила даже тогда, когда их тела слились воедино.
Ей открылось, что это — их последняя ночь.
Тусклое зимнее солнце скрылось за иссиня-черными штормовыми тучами, что нависли над побережьем. Вой ледяного ветра смешивался
Они оседлали своих коней, навьючили поклажей двух других. Скафлок закинул за спину завернутый в волчью шкуру сломанный клинок. С пояса свисал эльфийский меч в ножнах, в левой руке Скафлок сжимал копье. Под меховыми одеждами на них обоих были кольчуги, а под шапками скрывались шлемы.
Фреда оглянулась. Пещера снаружи выглядела холодной и мрачной, но в ней они были счастливы. Девушка отвернулась и уставилась прямо перед собой.
— Эгей! — крикнул Скафлок, и кони с места взяли в галоп.
Ветер задувал все сильнее, пенные брызги застывали на лету, волны с ревом накатывались на берег и отступали, скрежеща галькой; казалось, будто на камнях извивается и стонет какое-то морское чудище. Оглушительный шум взмывал под самые небеса. Бледная луна сопровождала всадников, то пропадая за тучами, то вновь возникая из небытия.
Кони стремительно мчались к югу, их копыта крошили лед и высекали искры из скал. Быстрее, быстрее! Воздух свистел в ушах, обжигал горло и легкие. Быстрее сквозь снежную пелену, сквозь мрак, что окутывает вражеские земли! Быстрее туда, где высится курган славного воина и вождя!
Со стен Эльфхьюка протрубил рог. Самого замка в темноте видно не было. Тролли было погнались за людьми, но скоро отстали: их лошади не могли состязаться в быстроте бега с эльфийскими конями.
Вперед, вперед! Мимо заледеневших деревьев, что растопырили свои голые ветви, мимо замерзшего болота, мимо холмов, по пустынным полям — вперед!
Фреда начала узнавать местность. В тучах то и дело появлялись прорехи, и луна проскальзывала в них, освещая заснеженную землю. Да, вон знакомая речка, где они с Асмундом ловили рыбу, вон лес, где она охотилась вместе с Кетилем, а вон на том лугу Асгерд плела им венки из маргариток… Как давно это было?!
Слезы застыли на ее щеках. Скафлок на скаку коснулся руки Фреды, и девушка благодарно улыбнулась ему. Если бы не он, у нее просто не хватило бы духу вернуться сюда. С ним же она ничего и никого не боялась.
Юноша натянул поводья.
Посеребренные лунным светом сугробы, из которых кое-где торчали обугленные головешки, — таким предстало глазам Скафлока и Фреды подворье Орма. На берегу моря возвышался курган.
Из вершины его вырывалось слепящее бело-голубое пламя. Фреда вздрогнула и перекрестилась. Она знала, что там, где похоронены языческие герои древности, люди часто видят по ночам надмогильные огни. Ну и ладно! Пускай Орм покоится в неосвященной земле — он ее отец!
Отец… Он качал ее на колене, он пел ей песни, так громко, что сотрясались стены… Фреду била дрожь.