Миры Роберта Хайнлайна. Книга 2
Шрифт:
Я хотел уехать домой сразу, как только передам им все материалы, но профессор Рейсфелд попросил меня задержаться, потому что должен был приехать Генеральный секретарь Федерации. Пришлось остаться. Домой звонить не стал. Зачем расстраивать родителей лишний раз? Я бы, конечно, предпочел сам поехать в Нью-Йорк, но профессор Рейсфелд пригласил его сюда, и я начал понимать, что самые важные люди не могут не считаться с его приглашением.
Генеральный секретарь, мистер ван Довенюк, оказался стройным, высоким
— Насколько я понимаю, вы сын доктора Сэмюэла Рассела?
— Вы знаете моего отца, сэр?
— Встречались когда-то в Гааге.
Доктор Брук повернулся ко мне, а когда Генеральный секретарь вошел в комнату, он лишь небрежно кивнул ему.
— Ты — парень Сэма Рассела?
— И вы тоже его знаете?
— Еще бы. Он же автор блестящего труда «К вопросу о статистической обработке неподробных данных».
Я никогда не имел понятия ни о том, что папа написал такую книгу, ни о том, что он был знаком с высшим должностным лицом Федерации. Иногда мне кажется, что папа очень эксцентричный человек.
Мистер ван Довенюк подождал, пока ученые оторвутся от доски глотнуть воздуха, и спросил:
— Что-нибудь существенное, господа?
— Угу, — буркнул Брук.
— Блеск, да и только — согласился Гиами.
— Что именно?
— Ну… — Доктор Брук ткнул пальцем в одну из строчек на доске. — Сказать пока не могу, но похоже на антигравитацию. А Гиами утверждает, что, если развернуть принцип на девяносто градусов, мы получим формулу путешествия во времени.
— Совершенно верно!
— Но если он прав, то энергии нужно столько, что потребуется еще одна звезда. Хотя… — Брук впился взглядом в нацарапанные им на доске строчки. — Весьма возможно разработать энергоблок, который влезет в ваш жилетный карман, а энергии давать будет больше, чем реактор в Брисбене.
— Это действительно возможно?
— Расспросите своих внуков, когда они подрастут. Раньше не получится, — проворчал Брук.
— Чем вы там расстроены, доктор Брук? — спросил мистер ван Довенюк.
Теперь Брук зарычал:
— Небось все засекретите? А я засекреченной математики на дух не переношу. Это позор!
Я навострил уши. Я ведь объяснял Мэмми все эти дела с секретностью, но своими объяснениями лишь шокировал ее. Я говорил, что Федерация должна хранить секреты, важные для ее безопасности, но она отказывалась меня понимать.
— Я тоже не сторонник секретности в науке, — ответил Бруку Генеральный секретарь. — Но вынужден с ней считаться.
— Я так и знал, что вы это скажете!
— Одну минуту. Являются ли эти сведения собственностью правительства США?
— Разумеется, нет!
— Не принадлежат они и Федерации. Итак, вы продемонстрировали мне интересные математические сведения. Но не могу же я вам запретить их публиковать. Они
— Нет, — покачал головой Брук. — Не мои, — он указал на меня. — Его.
— Понятно. — Генеральный секретарь посмотрел на меня. — Как юрист могу сказать вам следующее, молодой человек. Если вы желаете опубликовать эти данные, никто не сможет вам помешать это, сделать.
— Но они не мои, я всего лишь доставил их.
— Все равно, кроме вас, никто не может на них претендовать. Хотите ли вы их опубликовать, подписав, скажем, совместно с этими господами?
У меня сложилось впечатление, что ему очень хочется увидеть эти данные опубликованными.
— Конечно. Но третьим именем должно стоять не мое, а… — я запнулся. Не подписывать же эту работу нотами? — Ну, скажем, доктора Мэм Ми.
— Кто же это?
— Веганка. Но мы можем выдать ее имя за китайское.
Генеральный секретарь продолжал задавать вопросы, прослушивать записи. Затем заказал разговор с Луной. Я знал, что это давно возможно, но никогда не думал, что доведется присутствовать при таком телефонном разговоре самому.
— Генеральный секретарь… да, начальника базы, пожалуйста… Джим? Ничего не слышу… Джим, ты иногда проводишь учения… Я звоню неофициально, но не проверил бы ты долину… — Он обернулся ко мне, я быстро ответил: «Долину сразу за хребтом к востоку от станции Томба». — Совет Безопасности ничего не знает, это так, между нами. Но если ты устроишь там маневры, очень тебе советую послать большой отряд с оружием. Там могут встретиться гадюки, к тому же хорошо замаскированные. Ну, скажем, интуиция. Да, дети чувствуют себя прекрасно, и Беатриса тоже. Я позвоню Мэри, скажу ей, что беседовал с тобой.
Генеральный секретарь попросил меня оставить ему мой адрес, но я не мог сказать, когда окажусь дома, потому что не знал, как буду туда добираться. В общем, я собирался «голосовать» на шоссе, но не хотел признаваться в этом. У мистера ван Довенюка поползли вверх брови.
— Полагаю, что мы должны подбросить его домой, а, профессор?
— Это лишь часть того, что мы ему должны.
— Рассел, я понял из магнитной записи, что вы хотите стать космическим инженером.
— Да, сэр, то есть господин Генеральный секретарь.
— Вы не подумывали заняться юриспруденцией? В космосе ведь много инженеров, но мало юристов. А они нужны везде. Человек, хорошо изучивший космические законы, всегда найдет себе достойное место.
— Почему бы ему не овладеть обеими профессиями? — предложил Крошкин папа. — Не нравится мне эта современная сверхспециализация.
— Хорошая мысль, — согласился Генеральный секретарь. — Тогда он мог бы диктовать свои условия.
Я уже хотел сказать, что меня больше тянет к электронике, как вдруг понял, чем именно хотел бы заняться.