Миры Роберта Хайнлайна. Книга 7
Шрифт:
Первый офицер спрятал лист бумаги в карман; Максу показалось, что мистер Уолтер не читал текст, а произносил его наизусть.
— Это все, что просил передать вам наш капитан, но мне хотелось бы добавить кое-что от себя. Мне стало известно, что кем-то распространяются глупые слухи относительно этого незначительного изменения в нашем маршруте. Мне жаль, что подобные слухи кого-то из вас встревожили, и поэтому хочу вас заверить, что приму самые решительные меры против тех, кто эти слухи распространяет. — На лице первого офицера появилась уверенная улыбка. — Но вам известно, насколько трудно отыскать источник слухов. Как бы то ни
Мистер Уолтер тут же повернулся и вышел из гостиной.
Макс выслушал заявление первого офицера, открыв рот от восхищения. Он был родом из страны, где обман считается разновидностью устного творчества, достойного всяческого уважения, и ему еще никогда не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь лгал более убедительно, перемежая ложь с правдой так умело. Никто не смог бы заявить, что слова первого офицера не соответствовали действительности, а в целом из выступления мистера Уолтера следовало, что «Асгард» отнюдь не затерялся в космическом пространстве. Юноше еще не приходилось слышать такого обмана. Он повернулся к своим соседям по столу.
— Прошу вас, передайте мне масло, пожалуйста.
Мистер Артур взглянул ему в лицо.
— А ведь вы утверждали, что с нами ничего не случилось, — недовольно заметил он.
— Оставьте его в покое, Артур, — проворчал мистер Дайглер. — Макс отлично исполнил свой долг, принимая во внимание все обстоятельства.
На лице миссис Вебербаур появилось озадаченное выражение.
— Но ведь мистер Уолтер только что заявил, что все в полном порядке!
Дайглер взглянул на нее с жалостью.
— У нас крупные неприятности, мама Вебербаур. Уж это совершенно очевидно. Но нам нужно сохранять спокойствие и положиться на офицеров «Асгарда». Правильно, Макс?
— Вы абсолютно правы, сэр.
Глава 15
«Это не пикник…»
Весь вечер Макс провел у себя в каюте. Не выходил из нее он и на следующий день, не желая отвечать на вопросы пассажиров или выслушивать соболезнования по поводу своего отстранения от службы. В результате он не присутствовал при возникших беспорядках, потому что просто спал. В первый раз он узнал о них, когда помощник стюарда, занимавшийся уборкой его каюты, пришел с огромным синяком под глазом.
— Кто это так врезал тебе, Гарсия?
— Не знаю, сэр. Это произошло во время драки вчера вечером.
— Драки? Какой драки?
— Вы что, ничего не знаете?
— Первый раз слышу об этом. Так что же случилось?
Гарсия Лопес уставился на потолок.
— Мне не хотелось бы говорить об этом слишком много. Вы меня понимаете — кому хочется катить бочку на приятеля?
— Тебя никто об этом и не просит. Можешь не называть имена — расскажи, что произошло?
— Видите ли, сэр, у некоторых членов экипажа не хватает здравого смысла.
Понемногу Макс узнал, что волнения в команде были более значительными, чем среди пассажиров, возможно, потому что члены экипажа лучше пассажиров понимали опасность создавшегося положения. Некоторые посоветовались с водкой бедняков из запасов Джиордана и в результате решили всей командой отправиться к капитану и потребовать
— Кто-нибудь пострадал?
— Не то чтобы серьезно… порезались… мне вот синяк посадили… — Гарсия осторожно прикоснулся к подбитому глазу. — Был слишком любопытным и протиснулся слишком близко. Ковак сломал лодыжку.
— Ковак? А он-то как там оказался? — Макс не мог понять, почему специалист из «беспокойной дыры» принял участие в какой-то дурацкой драке.
— По-моему, он спускался по трапу, только что сменившись с вахты. Ваш друг Сэм Андерсон — вот он уж точно принял самое активное участие.
Опять Сэм! Макс почувствовал, как у него упало сердце — Сэм снова замешан в чем-то дурном.
— Ты уверен?
— Да я ведь был там.
— Надеюсь, это не он оказался зачинщиком?
— Нет, мистер… мистер Джонс, вы не так меня поняли. Он навел порядок. Схватит пару драчунов — и хлоп! — стукает их лбами друг о друга, затем хватает следующую пару.
Макс решил выйти из своего убежища и сделать две вещи: заглянуть к Коваку, узнать, как его здоровье, и выяснить, требуется ли ему какая-нибудь помощь; затем отправиться к Сэму. Но не успел он одеться, как явился Смит со списком специалистов, назначенных на вахту. Юноша увидел, что он назначен вахтенным офицером, а другую вахту возглавит Саймс. Макс отправился в рубку управления, пытаясь понять, почему это Саймс смягчился.
В рубке сидел Келли; Макс оглянулся по сторонам, но Саймса нигде не было.
— Вы сейчас на вахте, шеф? — спросил он.
— До тех пор, пока вы не смените меня, сэр. Это моя последняя вахта.
— Почему? Неужели теперь вы стали его козлом отпущения?
— Можно считать и так. Но не совсем. Он составил список вахт, где он и я должны были сменять друг друга. Я вежливо напомнил ему о существовании правил своей гильдии и что мне не платят за то, чтобы я нес ответственность за вахту в качестве вахтенного офицера.
— Вот это да! Ну и что он ответил?
— А что он мог ответить? Саймс мог отдать мне письменный приказ, причем мои возражения будут записаны в вахтенном журнале, и тогда ему грозят крупные неприятности. Таким образом, перед ним был выбор: или поручить вам нести вахту, просить капитана разделить с ним ответственность и взять на себя одну из вахт, или сменять самого себя на протяжении нескольких недель. Поскольку Ковак сломал лодыжку, выбора у Саймса не было. Слышали, что случилось с Коваком?
— Да. А что это было? — Макс посмотрел на Ногучи, сидевшего у компьютера, и прошептал: — Мятеж?
Келли удивленно посмотрел на юношу.
— Ну что вы, сэр. Насколько я понимаю, Ковак поскользнулся на трапе и упал.
— Ах, вот как. Понятно.
— Именно так записано в вахтенном журнале.
— Гм… ну что ж, полагаю, мне пора сменить вас. Что произошло во время вашей вахты?
Корабль продолжал полет по траектории в направлении к ближайшей звезде типа земного Солнца; тяга была высока, но пассажиры и экипаж, заключенные в сферу действия силового поля, не чувствовали дискомфорта. Распоряжения, касающиеся полета корабля, были внесены в вахтенный журнал — почерком Саймса, но внизу расписался капитан. Максу показалось, подпись капитана была какой-то необычной, словно у него дрожала рука. Келли уже перевел корабль на требуемую траекторию.