Миры Роберта Хайнлайна. Книга 8
Шрифт:
— Зачем же моя подпись?
— Мера предосторожности.
— Не понимаю.
Уимсби вздохнул.
— Это уж точно, в бизнесе ты не разбираешься. Впрочем, никто от тебя этого не требует; у тебя не было возможности учиться. Вместо тебя приходится работать мне: дело не ждет, — он помедлил и добавил: — Это самый простой путь. Когда твои отец и мать отправлялись в свое второе свадебное путешествие, они должны были оставить кого-нибудь, кто вел бы дела в их отсутствие. Естественно, они выбрали меня, поскольку я уже тогда вел их дела и дела другого твоего дедушки; он умер до их отлета с Земли.
Но теперь ты вернулся, и мы должны убедиться в том, что все в порядке. Во-первых, следует официально установить, мертвы ли твои родители, причем сделать это нужно до тех пор, как ты вступишь в права наследника. Это займет немало времени. Но есть я — управляющий делами твоих родителей, да и всей семьи тоже. И у тебя нет никакой необходимости отдавать мне распоряжения: за тебя это сделают документы.
Торби поскреб подбородок.
— Если я еще не вступил в права наследника, то почему вам что-то нужно от меня?
Уимсби улыбнулся.
— Я сам задаю себе этот вопрос. Однако судья Брудер считает необходимым предусмотреть все варианты. С тех пор как ты стал совершеннолетним…
— «Совершеннолетним»? — Для Торби это был новый термин; у Торговцев человек считался взрослым настолько, насколько он мог принимать участие в деле.
Уимсби принялся объяснять.
— Как только тебе исполняется восемнадцать лет, ты входишь в «законный возраст», после чего дела значительно упрощаются. Отныне в суде тебя не должен представлять опекун. У нас имеются полномочия, переданные нам твоими родителями, теперь к ним добавятся твои, и уже неважно, как долго суд будет устанавливать, мертвы твои родители или нет. Я, судья Брудер и остальные, кто занимается делами, смогут продолжать их и дальше. Тем самым мы избегаем потери времени… которая могла бы обойтись компании во много мегабаков. Ну, теперь ты понимаешь?
— Думаю, да.
— Отлично. Давай же покончим с этим, — Уимсби начал открывать папку.
Бабушка говорила, что, прежде чем подписывать, нужно прочесть бумаги и хорошенько все обдумать.
— Дядя Джек, я хотел бы прочесть их.
— Но ты ничего не поймешь!
— Может быть, вы и правы, — Торби взял папку. — Но я должен их изучить.
Уимсби потянул папку к себе.
— В этом нет необходимости.
На Торби накатила волна упрямства.
— Вы же говорили, что судья Брудер подготовил их для меня?
— Да.
— Поэтому я хочу взять их с собой и попытаться разобраться в них. Я — Радбек из Радбеков, и я должен знать, что я делаю.
Уимсби помедлил и пожал плечами.
— Ну что ж, попробуй. Ты сам убедишься в том, что я продолжаю делать для тебя то, что делал и прежде.
— И все же я хотел бы знать, что я делаю.
— Ну что ж! Спокойной ночи.
Торби читал бумаги до тех пор, пока не начали слипаться глаза. Язык документов был малопонятен, но, по-видимому, в них действительно было написано то, о чем говорил дядя Джек, — инструкции Джону Уимсби продолжать обычную работу, состоящую из сложных комбинаций. Торби заснул с головой,
Засыпая, Торби вдруг вспомнил, что так и не спросил, какие распоряжения оставили его родители.
Ночью ему порой грезился голос бабушки: «…и все хорошенько обдумай! Если ты не понимаешь, о чем идет речь, не знаешь законов, по которым дела будут претворяться в жизнь, — не подписывай, вне зависимости от того, какой ты мог бы получить доход. Поспешность может погубить Торговца точно так же, как и лень».
Торби беспокойно ворочался в постели.
Глава 18
В поместье Радбеков почти никто не спускался к завтраку. Но завтракать в постели не входило в привычки Торби; он ел в саду в одиночестве, нежась в лучах горного солнца в окружении тропических цветов, любуясь великолепием заснеженных склонов. Снег очаровал его — он даже представить себе не мог, что в мире могут существовать такие восхитительные вещи.
Однако в это утро Уимсби вышел в сад, едва Торби успел усесться за завтрак. Тут же появилось еще одно кресло, и слуга немедленно принялся сервировать стол.
— Только кофе, — сказал Уимсби. — Доброе утро, Тор.
— Доброе утро, дядя Джек.
— Ну как, изучил документы?
— Что, сэр? Ах да. Я заснул, читая их.
Уимсби заулыбался.
— Верно, эти юридические бумаги действуют как снотворное. Так что же, ты убедился в том, что документы содержат именно то, о чем я говорил?
— Полагаю, да.
— Ну вот и хорошо, — Уимсби отставил в сторону чашку с кофе и обратился к слуге: — Принесите мне телефон домашней связи… Тор, вчера вечером ты просто вывел меня из себя.
— Простите, сэр.
— Тем не менее ты прав. Ты должен прочитывать все, что собираешься подписать, — эх, если бы у меня хватало на это времени! Мне приходится верить сотрудникам на слово, иначе у меня не оставалось бы времени на политику… И мне показалось, что ты должен сделать то же самое по отношению ко мне. Однако твоя осторожность весьма похвальна, — он поднял трубку телефона. — Картер, принесите бумаги из комнаты Радбека. В сад.
Торби подумал, что Картер вряд ли отыщет их, — в его покоях был сейф, но он так и не понял, как его открывать, и спрятал бумаги между книгами. Он начал было объяснять, но дядя Джек прервал его.
— Есть еще кое-что, с чем ты, возможно, пожелаешь ознакомиться — кое-что, чем ты владеешь… а также то, что будет принадлежать тебе, когда установят факт смерти твоих родителей. Это имущество не имеет отношения к нашему делу.
Торби просмотрел список в искреннем изумлении. Неужели он владеет островом под названием Питкэрн… в пятнадцати — что это за мера длины такая? — к югу и в тридцати от… а это что за место? Поместье на Марсе… Охотничьи угодья на Юконе — где он, этот «Юкон», и почему там надо охотиться? Пойти на такой риск, как стрельба, можно только в открытом космосе… И что значит все остальное?