Миры Роджера Желязны. Том 29

Желязны Роджер Джозеф

Фермеры охотно одолжили Спайдо топор для разделки ящера после того, как ему удалось их убедить, что, несмотря на уменьшившийся живот, он и в самом деле Спайдо.

По настоянию Гара он предупредил своих родственников никому не говорить о его возвращении, а не то и другие ящеры будут выпущены на свободу в долину Торфея. Это предостережение и три четверти мяса животного купили их молчание.

Сама деревня Торфей лежала посреди долины. Спайдо провел Гара окольным путем вокруг деревни, по

узкой лесной тропе, которая ее огибала. Время от времени ее можно было видеть внизу в просветы между деревьями. Спайдо заметил, что деревня немного разрослась со времени его отъезда, и действительно, Гар видел поселение, которое он скорее назвал бы городком.

Торфей группировался вокруг довольно маленькой площади, которая вся поросла травой, и только грязная дорога огибала ее по периметру и делила на четыре части. Вокруг площади стояло несколько больших зданий из камня с тесовыми крышами. Лишь одно из них имело в высоту два полных этажа, остальные были более приземистыми. Вокруг них в лабиринте узких переулков рассыпались одиночные жилища с маленькими, обнесенными заборами двориками. Иногда, правда, один дом прислонялся к другому, и они поддерживали друг друга.

Спайдо указал на самое большое здание на городской площади.

— Это «Принцев Парадиз». Когда-то это был «Трон Каларана», но матушка сказала, что название поменяли. Долоникус называет его «Принцев Паразит» и говорит, что на вывеске этой таверны следует повесить ваш портрет. — Он поморщился, рассказывая об этом, затем вскинул голову и прибавил: — Я решил, что убью его за одни эти слова.

Гар мрачно кивнул:

— Убей его ради спасения своей деревни. Заставь его страдать, чтобы отомстить за меня.

— О да, сэр. — Спайдо споткнулся на подъеме, и бедро ящера угрожающе качалось на его плече, пока он не восстановил равновесие. — У Долоникуса там своя комната, а в конюшне на заднем дворе он держит своих дино-жравров. Наверное, он обучил их возвращаться по сигналу рога.

— Я так и понял.

— Никто не сопротивлялся им, кроме Однорукого Хорригана.

— Он потерял руку в схватке с ящерами?

— Нет, сэр. — Спайдо нахмурился. — От него нашли только одну руку, чтобы похоронить ее.

— Понимаю. — Гар услышал в голосе Спайдо нечто, что затруднился определить. — Это пророчество, которому ты следуешь, в нем ничего не говорится о твоем сражении с этими созданиями, правда?

В голосе Спайдо послышался страх.

— Нет, сэр, не помню, чтобы об этом говорилось в пророчестве.

Гар притворно вздохнул:

— Хорошо.

— Хорошо, сэр?

— Да, Спайдо, я боялся, что ты собираешься заявить права на битву с оставшимися ящерами.

— Только если они вам самому не понадобятся, сэр.

— Если ты не против, понадобятся.

— Не смею мешать вам, сэр.

— Ты необычайно великодушен. — Гар прищурил глаза. — Одного я убил копьем, но это было нечестно. Эти звери используют

свои когти, а их когти равноценны серпу или мечу. Со следующим я пущу в дело меч.

— Тогда ему конец, это точно.

— Воистину.

Спайдо шел вперед по тропе, затем свернул на боковую тропинку, которая петляла взад и вперед и спускалась вниз — в долину, заросшую пышной зеленью. Они вышли из леса и увидели ферму, похожую на те две, что попадались им раньше. На крыше ветхого каменного строения стояла покосившаяся труба, из которой поднимался белый дым; куры и козлы бродили по двору перед домом. Маленький ручеек струился вниз, направляясь к реке, прорезавшей основную долину и небольшие участки обработанной земли, на которой цвели кукуруза, тыквы, кабачки и самые разные сорта бобовых.

Спайдо оглянулся на Гара, на его лице сияла улыбка еще шире, чем в ту ночь, когда возникла Элиза.

— Добро пожаловать в мой дом, Грашаншао.

Очевидно, его голос донесся до дома, так как передняя дверь распахнулась и низенькая, толстая воинственная, как боевой топор, женщина выкатилась наружу с топором же в руках. В ее крючковатом носе и остром подбородке Гар заметил некоторое сходство со Спайдо, но поднятые на макушку седые волосы и нетвердая, скованная из-за негнущихся коленей походка разрушали это сходство.

— Мне все равно, кто вы такие, на этой ферме вы больше ничего не получите, и возражений я не потерплю!

— Ма! Это я.

Она остановилась, подняла голову, не опуская топора, и сощурила глаза:

— Кто ты?

— У тебя только один сын, ма.

— И он на тебя не похож, не так ли?

— Ма, это я. Война и все такое. Я похудел на несколько фунтов.

Гневное выражение ее лица смягчилось:

— Малвейсин Алоизиус Кентигерн Блотт-четвертый?

Спайдо поморщился, но кивнул:

— Это я, ма. Гар нахмурился:

— Как из всего этого получился «Спайдо»? Пока его мать торопливо приближалась к ним.

Спайдо ответил, понизив голос до шепота:

— Отца прозвали «Длинноногий», а он был моим папочкой, поэтому я стал «Спайдо». Другие прозвища были еще хуже. — И он содрогнулся.

— В это трудно поверить.

— Малло, поцелуй мамочку, мой славный мальчик. — Вблизи старая женщина выглядела так, словно тяжелые времена пропахали на ее лице борозды более глубокие, чем на полях внизу. — Кого мой малыш привел с собой? Это один из твоих маленьких друзей с войны?

— Мама, это Гар Квитник.

— Приятно познакомиться, мистер Икик. Спайдо от ужаса выпучил глаза:

— Квитник, мама.

— Я и в первый раз тебя прекрасно расслышала, Герни. — Она мило улыбнулась Гару. — А откуда вы знаете моего маленького Малло, мистер Квикник?

— Нам со Спайдо дали важное поручение.

— О-о-о-о, я терпеть не могу это имя. — Она схватила Спайдо за ухо и крутанула. — Ты ведь не назвался ему этим именем, правда?