Миряне

Порошин Влад

— Мазила! — тут же отреагировали болельщики, — не можешь пинать, не берись!

— Сколько тебе ЦСКА заплатил? — выкрикнул какой-то мужик, намекая на наглый договорняк.

— Вы чё толпой бегаете? — Федот взял мяч в руки, — играйте шире, как они. Натанович будь рядом, молодые в полузащиту, Агафон, а ты иди, атакуй!

— Атакуй, не атакуй, всё равно получишь…, - пробубнил Агафон.

Старшина стрельцов катнул голямбу в ноги однорукого ветерана. Однако что такое комбинационный футбол армейцы ещё не осознали, поэтому Натанович ломанулся в атаку сам, расталкивая

одной очень здоровой рукой своих же одноклубников.

— Чё толкаешься, я же свой! — крикнул в след, отлетевший в пыль Глеб.

— Пас, пас! — рядом параллельным курсом бежал брательник Федота Елисей, пока не воткнулся в здоровяка Агафона, и они вместе рухнули на землю.

Под хохот толпы, оба стрельца, прежде чем подняться, пару раз двинули друг другу в грудь.

— Сева встречай нападающего! — скомандовал я Севастьяну.

— Дайте, дайте, дайте ему пробить! — прыгала в воротах, как кошка Иримэ, — пусть пробьёт, всё равно не забьет!

Но Севастьян уже сблизился с Натановичем, получил от того локтем в глаз, но выбил мяч в мою сторону. Пора сравнивать счёт, решил я, и легко, как на крыльях любви помчался к чужим воротам. По ходу движения я обманул Натановича, прокинул мяч между Агафоном и Елисеем, которые вновь столкнулись друг с другом, пытаясь преградить мне путь. Простеньким финтом убрал в сторону Глеба и когда уже Федот, как Лев Яшин бросился в ноги, чтобы выцарапать драгоценную голямбу, отпасовал на, стоящего в стороне, печального Ванюху. Слава всем Святым в пустые ворота тот не промахнулся.

— Го-о-ол! — заорали зрители и первые наши спартаковские фанаты.

— Я забил! — заверещал Иван, бросившись меня обнимать, — Михаил Андреевич, я забил!

* * *

Иоганн Бухенвальд стоял, открыв рот. Взирая на игру, он почувствовал себя вновь маленьким ребёнком, который в коротких штанишках запускает в луже первый в своей жизни кораблик, сделанный из деревянной щепки. Иоганн даже помотал головой, чтобы наваждение всемирного беззаботного счастья вновь испарилось. Не помогло! Эта проклятая голямбойка захватила с головой.

— Что вы бегаете, как бараны! — подпрыгивал на месте сатуровский пятиколонник, — шире играй, шире! Бей по воротам, мазло!

Да, игра была не совсем равных соперников. Если одетые в красивую форму купцы играли широко и в пас, то стрельцы в обносках носились, как угорелые без всякой системы. Двое даже успели пару раз на потеху болельщиков подраться. Но особенно на поле выделялся спартаковец Миха, по крайней мере, его так все окликали. Он стоял ближе всех к своим воротам, и руководил игрой. Сева сместись в край, Хан помоги Ивану в атаке, держим голямбу, пусть побегают им полезно, покрикивал он на партнёров. А потом сам подхватывал непослушный кожаный кругляш и индивидуально обводил всех игроков ЦСКА. И если бы не корявость спартаковского нападающего Вани, то счёт давно бы стал пять или даже шесть один.

* * *

—

Иван, оттянись в полузащиту, — сказал я Ванюхе, когда он в очередной раз промахнулся в пустые ворота, — Сева, а ты наоборот иди в атаку.

— Чё это он в атаку? Несправедливость, гол забил я, а в атаку его? — тяжело дышал мой младший продавец.

— Наоборот, — мне хотелось дать ему смачного подзатыльника, за четыре загубленных момента, но я сдержался, — всё по чесноку, ты поиграл в атаке, теперь Севастьян. Мне в полузащите без тебя скучно.

— Мужики! — Федот вновь бросил мяч на ветерана Натановича, — играйте поумнее! Пасуйте голямбу! Куда прёте толпой?

Но легко сказать, да сложно сделать, когда играешь второй раз в жизни. Стрельцы, упорно расталкивая друг друга, пытались завладеть мячом и провести его на нашу половину поля.

— Хан, встречай! — крикнул я коренастику, когда здоровяк Агафон единолично завладел голямбой.

Сто тридцати сантиметровый гном и под метр девяносто стрелец выглядели рядом комично. За служивым футболистом была скорость, за бывшим циркачом цепкость. Своими короткими ножками Ханарр так быстро перебирал, что Агафон не успел и глазом моргнуть, когда мяч откатился ко мне. Я тут же устремился в атаку.

— Шире встаньте! — скомандовал я Ванюхе и коренастику, — Сева на штангу, замыкай!

Агафон со свирепостью быка бросился на отбор, но поддавшись на мой обманный финт просвистел мимо. А затем, попытавшись резко затормозить, по инерции грохнулся на пятую точку. Народ на трибунах в очередной раз заржал. На троицу армейцев Глеба, Натановича и Елисея я не полез, показал, что отдам на Ивана, а сам отпасовал на Ханарра. Коренастик выскочил с краю один на один, дождался, когда Федот вылетит из ворот ему на встречу и передал голямбу на открытого Севастьяна. И Сева почти завёл мяч в пустые ворота. Можно сказать, забил с купеческой осторожностью.

— Го-о-ол! — второй раз за игру взвыл наш фан-сектор.

— Счет в матче Спартак — ЦСКА стал два — один! — объявил в громкоговоритель сэр Пилигрим.

— Красавчики! — похвалил я мужиков, и подбежал поздравить Севастьяна и Ханарра, — Ваня, иди тоже обнимемся! — крикнул своему обиженному на жизнь бывшему центрфорварду.

После небольшого празднования забитого мяча, свисток на перерыв дал довольнёханький лекарский магик сэр Пилигрим.

— Какая игра, какая игра, — горячо он тряс мою руку, — в первый раз ни одного сотрясения мозга! Ни одной сломанной кости! Даже ребра у всех целы!

— Перерыв пять минут, — улыбнулся я в ответ, — потом смена ворот.

За время перерыва самой недовольной в команде оказалась Иримэ.

— Кто капитан в команде? — зло, сверкая глазами, смотрела она на нас, — я в команде капитан! Почему не даёте стрельцам бить по моим воротам? Я сегодня причёску сделала, макияж навела, стою одна охраняю, а вы там где-то все носитесь!

— Ири, просто мы играем лучше, вот они по нашим воротам и не бьют, — я пожал плечами.

— Да, мы хорошо играем, — закивали растерянно мужики.