Миссис Крэддок
Шрифт:
— Милый, уверена, это не понадобится. Ты примешь мирную кончину в собственной постели в возрасте ста двух лет, окруженный толпой рыдающих наследников. Уж такой ты человек.
— Интересно, откуда возьмутся наследники?
— Меня не оставляет предчувствие, что мое место займет Фанни Гловер. Судьба, знаешь ли. Я давно знаю, что в конце концов ты женишься на ней. С моей стороны ужасно невежливо заставлять вас обоих томиться ожиданием, особенно учитывая, как она, бедняжка, по тебе сохнет.
Эдвард расхохотался.
—
— До свидания. Передавай привет Артуру.
Оседлав жеребца и щелкнув кнутом, Крэддок на прощание помахал рукой Берте, стоявшей у окна.
Зимний день угасал. Берта, увлеченная книгой, вздрогнула, услышав, как пробили часы. Странно, почему Эдварда еще нет? Она приказала зажечь лампы и подавать чай, а сама задернула гардины. Несомненно, он скоро вернется.
— Уж не свалился ли опять с лошади? — улыбаясь, вслух произнесла Берта. — Он слишком растолстел, пора ему заканчивать с охотой.
Она решила не дожидаться мужа — налила себе чашку чая, подвинула тарелку с булочками и удобно устроилась с книгой. Неожиданно за окном раздался стук колес: подъехал экипаж. Кто бы это мог быть?
— Что за докучливые люди! Являются с визитом в такое время.
Внизу звякнул колокольчик. Берта отложила роман и приготовилась принять гостей, однако никто не входил. Снаружи донесся приглушенный шум. Неужели с Эдвардом и впрямь что-то случилось? Берта вскочила с кушетки и сделала несколько шагов. Из коридора донесся незнакомый голос:
— Куда нести тело?
Тело. Тело — значит, труп? Берта похолодела и схватилась за ручку кресла, чтобы не упасть, если ей вдруг сделается дурно. Артур Брандертон медленно открыл дверь, вошел и осторожно затворил ее за собой.
— Я очень сожалею… С Эдвардом случилось несчастье.
Белая как мел Берта смотрела на него, но ничего не говорила.
— Соберитесь с духом, Берта. Боюсь, ваш муж очень плох. Вам лучше присесть… — Артур замялся.
— Если он мертв, почему вы прямо об этом не скажете? — с внезапной злостью выпалила она.
— Примите мои соболезнования. Мы сделали все возможное. Эдвард упал на том же месте, что и в прошлый раз. Должно быть, он растерялся. Я был рядом и видел, как он на всем скаку ринулся на изгородь и вдруг осадил жеребца, когда тот был уже в прыжке. Они оба рухнули.
— Он умер?
— Смерть, по-видимому, наступила мгновенно.
Нет, Берта не лишилась чувств. Ее только немного напугала ясность, с которой она восприняла слова Артура Брандертона. Казалось, она вообще ничего не ощущает. Молодой джентльмен смотрел на нее, словно ожидая, что она разрыдается или потеряет сознание.
— Если хотите, я пришлю к вам свою жену.
— Спасибо, не нужно.
Берта совершенно четко поняла, что ее муж погиб, однако известие не повергло ее в шок. Она выслушала новость безразлично, как будто это касалось чужого человека. Берта поймала себя на мысли: что подумает о ее равнодушии
— Присядьте, — сказал тот. — Налить вам немного бренди?
— Спасибо, со мной все нормально. Не стоит беспокоиться. Где он?
— Я распорядился отнести тело наверх. Ассистент доктора Рамзи сейчас здесь. Позвать его к вам?
— Нет, — глухо произнесла Берта. — Ничего не хочу. Его уже принесли?
— Да, но вам пока лучше не смотреть.
— Я пойду к себе. Не возражаете, если я вас оставлю? Мне нужно побыть одной.
Брандертон придержал для Берты дверь, она вышла. Ее лицо было очень бледным, однако не выражало абсолютно никаких эмоций. Артур зашел к викарию и попросил мисс Гловер прийти в Корт-Лейз, а затем отправился домой, где сообщил жене, что несчастная вдова пребывает в полном потрясении.
Берта заперлась в своей комнате. В доме гудели голоса; доктор Рамзи подходил к двери спальни, но Берта отказалась открыть; затем все стихло.
Она поражалась пустоте, царившей в ее сердце, неестественному спокойствию. Может быть, она сходит с ума, раз ничего не чувствует? Берта повторяла себе, что Эдвард убился, что его бездыханное тело лежит совсем рядом… и совсем не ощущала горя. Она вспомнила свои страхи, которыми терзалась много лет назад, представляя безвременную смерть мужа, а теперь, когда это действительно произошло, она не упала в обморок, даже не заплакала. Берта уединилась, чтобы скрыть от чужих глаз слезы, но слез не было! Ее жуткая догадка подтвердилась: она действительно не испытывала никаких ощущений. Трагическая смерть мужа ее не тронула. Берта подошла к окну, стараясь собраться с мыслями, прислушаться к своим чувствам… Ничего.
— Должно быть, я чудовищно жестока, — пробормотала она.
В голову опять пришла мысль о том, что подумают знакомые, когда увидят ее спокойной и хладнокровной. Берта попыталась выдавить из себя хотя бы слезинку — глаза оставались сухими.
В дверь постучали.
— Берта, впустите меня, пожалуйста, — раздался голос мисс Гловер. — Это я, Фанни.
Берта вскочила на ноги, но не отозвалась. Мисс Гловер снова позвала ее. Голос старой девы прерывался от сдерживаемых рыданий. Почему Фанни Гловер оплакивает смерть Эдварда, чужого ей человека, а она, Берта Крэддок, остается непробиваемой?
— Берта!
— Да.
— Откройте же. Я искренне вам соболезную. Пожалуйста, откройте.
Берта испуганно покосилась на дверь. Она не осмеливалась впустить мисс Гловер.
— Я сейчас не могу ни с кем говорить! — хрипло крикнула она. — Не стойте напрасно.
— Я помогу вам успокоиться.
— Я хочу быть одна.
Мисс Гловер на короткое время умолкла, слышались только громкие всхлипывания.
— Тогда я подожду внизу, хорошо? — после паузы проговорила она. — Позвоните, если я вам понадоблюсь. Возможно, вы захотите поговорить со мной позже.