Миссис Марч
Шрифт:
– О, здравствуйте, – поздоровалась она, поставила свечку – «Начинка для индейки» – назад на полку и направилась к прилавку, у которого стоял продавец. На стене за кассой висело объявление: «Охотничьи и рыболовные лицензии продают здесь!» – Я… я просто смотрела.
– Просто смотрели в магазине с всего тремя проходами? Это очень странно. Большинство людей приходят сюда со списком, если у них закончились яйца или молоко. – Миссис Марч тупо смотрела на него, пока он не добавил: – Ну, смотрите, сколько хотите. Никто вас не торопит. Дайте мне знать, если вам что-то понадобится.
– Ну, на самом
Продавец вопросительно приподнял брови, глаза у него округлились.
– Я знаю, что любопытство – не самая лучшая черта, – поспешила объяснить миссис Марч. – Но только я не из этих мест, я здесь просто проездом, и эта история поразила меня в самое сердце. Я мать, – смело заявила она, с каждым словом приобретая все большую уверенность. – У меня есть дочь, а Сильвия очень напоминает мне мою Сьюзан.
Брови у продавца опустились вниз, лицо расслабилось и приобрело выражение, напоминающее нежность. Он показательно посмотрел направо и налево, потом перегнулся через прилавок, опираясь на локти.
– В общем, нам тут в последние несколько недель пришлось на самом деле трудно, – сказал он. – Мне в особенности – я ее лично знал.
Теперь пришел черед миссис Марч приподнимать брови.
– Правда? – спросила она, затаив дыхание.
– Я имею в виду, что она сюда иногда приходила. Знаете, за молоком, батарейками, другими товарами.
– О, – выдала миссис Марч, выдыхая.
– Но должен вам сказать, что эта девушка дружила со всеми. Была по-настоящему дружелюбной. Одна из самых добрых людей, которых я когда-либо встречал. Она жертвовала консервы и свою старую одежду тем, кому в жизни повезло меньше. И не только на Рождество.
– Боже праведный! – воскликнула миссис Марч. – Какая ужасная потеря.
Как интересно, подумала она, что статус человека неизменно повышается после его смерти. Миссис Марч много раз рисовала в своем воображении собственные похороны. Джонатан, всегда такой невозмутимый, наконец теряет самообладание, и его сотрясают рыдания, когда он держится за гроб матери. Джордж стоит рядом с ним и шокированно молчит, большинство воспримут это молчание как стоицизм, но на самом деле это будут раскаяние и сожаление. Люди станут вспоминать ее с любовью, чувствовать большую близость, чем когда-либо при жизни. Миссис Марч любила представлять, как какой-нибудь еще писатель пишет биографию Джорджа и включает в нее большой раздел, посвященный ее преждевременной смерти. Звучало это все великолепно, пока она не представила биографа сующим нос в ее прошлое, копающимся в тайных уголках ее жизни и извлекающим на свет божий менее лестный ее портрет, еще одну версию несчастной, жалкой Джоанны.
– Не следовало никуда так поздно ходить, – продолжал продавец. – Это небезопасно. Даже в городке типа нашего, где все знают друг друга. Это ужасно, но даже в Джентри небезопасно. Моя дочь всегда говорит мне: несправедливо, что женщинам приходится быть осторожными после того, как стемнеет. Да, это может быть несправедливо, но так устроен мир. Ваша дочь когда-нибудь говорила что-то подобное?
Миссис Марч потребовалась секунда, чтобы понять: он спрашивает
– Моя Сьюзан скорее домоседка, – заявила она. – Понимаете, она очень старательная и усердная. Только что поступила в Гарвардский университет.
Даже в своих фантазиях миссис Марч требовалось держать фасон.
– В Гарвард, да? Вау, какая у вас хорошая девочка.
– Да, мы тоже так считаем, – заявила миссис Марч, забыв про скромность.
– Повезло, очень повезло, на самом деле.
– Да, конечно, удача здесь тоже сыграла свою роль, – сказала миссис Марч, предпринимая попытку сменить направление разговора. – Но невольно возникает мысль: может, и мы, родители, сыграли какую-то роль в том, какой она стала, наше воспитание…
– Конечно, конечно. Но ведь никогда не знаешь, что получится. Мы не понимаем нашу дочь. Даже когда она была ребенком, мы просто не могли понять, в кого она такая. Настоящая дикарка – знаете такой типаж? Хотя после того, как нашли Сильвию, она стала немного поспокойнее…
– А что за охотники ее нашли? Вы их знаете?
– Нет, эти люди просто приехали поохотиться. Ужасная у них получилась поездка. Сначала ты ищешь птиц, которых хочешь пострелять, а в следующую минуту вдруг смотришь на труп.
– Да, ужасно, – согласилась миссис Марч. – Интересно, кто вообще мог такое сотворить?
– О, в мире много всяких психов и просто странных типов. Не нравится мне это, но должен сказать: по большей части их целями становятся женщины. Хотя что можно сделать?
– А возможно, что Сильвия была знакома с человеком, который на нее напал?
– Нет, жители Джентри обязательно обратили бы внимание, если бы у нас жил… – Он щелкнул пальцами. – Кто-то такой. Это маленький городок. Очень маленький городок. Совершенно точно это человек со стороны.
– М-м-м.
– Она совсем недалеко отсюда, если хотите отдать ей последний долг. Ее похоронили на городском кладбище.
– Да, думаю, что навещу могилу. И еще… а ее магазин находится где-то поблизости? Магазин, где она работала? Я хочу купить там подарок для своей дочери. Знаете, из солидарности. Наверное, это стало таким ударом для ее коллег.
– Да, в особенности для Эми, они были очень близки. Эми Брайант, – добавил продавец, когда миссис Марч нахмурилась, услышав имя. – Это дочь моих друзей. Они дружили с Сильвией. Всюду ходили вместе. Я видел их каждое утро – шли мимо моего магазина на работу, – сообщил он, показывая большим пальцем на окно у прилавка. – Я слышал, что они даже собирались вместе снять квартиру. Понимаете, Сильвия жила с бабушкой. А девушке в ее возрасте хочется независимости.
– Знаете, я, наверное, загляну в магазин и поговорю с несчастной Эми, – объявила миссис Марч.
– О, Эми не работает после трагедии, – сообщил продавец. – Не выходит из дома, вообще ничего не делает. Она в плохом состоянии.
– Как это на самом деле ужасно. Как печально.
– Могу вам точно сказать: для нас всех это были два действительно трудных месяца.
– А эта Эми живет где-то поблизости?
– Да, но я не собираюсь давать вам ее адрес. Не знаю, поймете вы меня или не поймете, – ответил продавец.