Миссия Бога
Шрифт:
• на реальность Бога, чья власть над вселенной была передана Иисусу;
• на реальность истории, которую Великое поручение одновременно имеет своим основанием и предвосхищает;
• на реальность народа, призванного теперь стать самовоспроизводящимся сообществом учеников Иисуса во всех народах земли.
Этому Богу мы поклоняемся, к этой истории мы приобщились, к этому народу принадлежим. Как же нам жить? Какова наша миссия?
Библейские утверждения и заповеди в контексте миссионерского служения
Еще один способ взглянуть на этот вопрос – сосредоточить
Знакомый для всех пример подобной динамики – повествовательный контекст ветхозаветного закона. Повествование исполняет роль утверждения: вот что произошло в вашей истории, вот что совершил Яхве, ваш Бог. Закон, в свою очередь, представляет собой соответствующую заповедь: вот как вы должны вести себя в сложившейся ситуации.
Классическим выражением такого порядка можно считать Исх. 19, 3–6:
Вы видели, что Я сделал… (утверждение). Итак, если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то… (заповедь).
Точно так же Десять заповедей начинаются не повелительным наклонением, а утвердительной характеристикой личности Бога и истории Израиля: «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства» (Исх. 20, 2). Иными словами, все начинается с утверждения Божьей благодати, авторитетного основания заповеди закона и ответного послушания.
Это основополагающее преимущество благодати над законом еще более очевидно в ответе, который отец должен дать, когда тот спросит (как это делает бесчисленное множество христиан, которым не пришлось бы растрачивать богословский пот, кровь и чернила, если бы они внимательно выслушали ответ отца): «В чем смысл этого закона?» Отец отвечает не новым приказом («Просто выполняй его!»), а историей, историей исхода, древней историей о Яхве и его любви – то есть утверждением искупления. Смысл закона берет начало в евангелии спасительной Божьей благодати в истории человечества (Втор. 6, 20–25).
В рассуждениях о Великом поручении нередко отмечают, что, хотя этот термин не встречается в самих Евангелиях, Иисус прямо и выразительно напомнил нам о Великой заповеди. Когда его спросили о величайшей заповеди в законе (популярный в то время предмет споров), он указал слушателям на величественную шему во Втор. 6, 4–5, где говорится о необходимости возлюбить Бога всем сердцем, всей душой и всеми силами, дополнив ее отрывком из Лев. 19, 18, заповедью о любви к ближнему. Нельзя забывать, однако, о том, что в основе обеих этих заповедей лежат утверждения о личности, уникальности и святости Бога Яхве.
Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть (Втор. 6, 4).
Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш (Лев. 19, 2).
Реальность Яхве придает авторитетность этим великим заповедям, на которых, по словам Иисуса, зиждется весь остальной закон и пророки.
Перед нами совершенно четкое повеление – возлюбить Бога всем своим существом и ближнего, как самого себя. С точки зрения текста, именно его следовало бы назвать «великим поручением», поскольку оно управляет
Неудивительно поэтому, что формулировка Великого поручения построена точно таким же образом: утверждение, за которым следует заповедь. Иисус начинает с поразительного заявления вселенского масштаба, перекликающегося со словами Моисея о самом Яхве (Втор. 4, 35.39), о том, что «дана Мне всякая власть на небе и на земле» (Мф. 28, 18). Такова реальность, стоящая за заповедью. Личность и авторитет Иисуса из Назарета, распятого и воскресшего – всеобъемлющее утверждение, на авторитетности которого основана миссионерская заповедь.
Но чтобы в полной мере понять все, что содержит и влечет за собой это заявление Иисуса, необходимо понять все Писание целиком, о чем свидетельствует и он сам в Евангелии от Луки, когда, провозглашая значимость собственного мессианского призвания и миссиональное будущее церкви, он начинает со слов: «Так написано» (Лк. 24, 46). Посему нам необходима как миссиональная герменевтика всей Библии и ее великих утверждений, так и безусловное послушание таким важным заповедям, как Великое поручение. [41]
41
Ту же мысль высказывает Грэм Голдсуорси, слегка иначе, но с тем же желанием избежать «злоупотребления императивом». Он также отмечает, что очевидное отсутствие миссионерского напутствия в Ветхом Завете (призыв к Израилю идти и проповедовать народам) компенсируется определением роли Израиля в мире: «Роль Израиля в замысле Бога даровать спасение народам описывается утверждением, а не заповедью». Graeme L. Goldsworthy, «The Great Indicative: An Aspect of a Biblical Theology of Mission», Reformed Theological Review 55 (1996): 7.
Итак, миссиональная герменевтика не довольствуется простым призывом к исполнению Великого поручения (хотя, разумеется, она включает в себя и его как нечто, имеющее неоспоримую важность), или даже рассуждениями о миссиональной подоплеке Величайших заповедей. За ними обоими она видит Великое сообщение – откровение о личности Бога, его деяниях в мире и о его замысле спасения своего творения. Для постижения полноты этого сообщения нам необходима вся Библия, все ее книги и жанры, потому что объем откровения определил для нас сам Бог. Миссиональная герменевтика уделяет одинаково серьезное внимание утверждениям и заповедям библейского откровения, толкуя одно в свете другого.
Взаимное истолкование библейских утверждений и заповедей в свете друг друга означает, что, с одной стороны, библейская миссиология (равно как и библейское и систематическое богословие) никогда не обходится без исследования главных тем и традиций библейского вероучения, представленных в виде утверждений, со всей их сложностью и удивительной гармоничностью. Но, с другой стороны, библейская миссиология признает, что, если все это «утвердительное» богословие констатирует реальную действительность, то оно несет в себе чрезвычайно важную миссиональную заповедь живущим в соответствии с этим мировоззрением. Если это правда в отношении Бога, мира и человечества, какие обязательства ложатся на церковь и отдельных верующих?