Миссия – любовь
Шрифт:
– Ты у нас пылесосишь, забыла? – резко ответила мама.
Я покорно кивнула и пошла наверх, чтобы надеть «специальную» одежду для уборки: старые джинсы и белую мужскую майку-алкоголичку. Облачившись, я уже приготовилась идти вниз, как вдруг вспомнила, что должна позвонить отцу. Мне нужно было выяснить у него то, что другие объяснять отказывались.
Некоторые вещи он уже не сможет от меня скрывать, потому, что все становится слишком очевидным. Я вспомнила сегодняшних «жертв». Бедняга продавец, видимо, будет из своего собственного кармана покрывать недостачу в двадцать процентов от стоимости
Вторая «жертва» – мой знакомый из ГИБДД, обалдевший от наглой просьбы, но не посмевший мне отказать. От него требовалось устроить так, чтобы на мою новую машину перекочевали старые номера. Конечно, такая практика существует, но это очень сложная процедура. Надо не один день провести в ГИБДД, собирая многочисленные подписи. Отстоять в очередях. Самому. Я же просто должна буду пригнать новый автомобиль своему приятелю. И все. Остальное он пообещал взять на себя.
Мне вспомнились слова Вишневского: «Вы, Мила, аферистка. Вы используете мужчин в корыстных целях». Я горько усмехнулась: какая уж есть.
Отец отозвался сразу:
– Богданов, слушаю!
Он был начальником частного охранного предприятия, а до этого, во времена СССР, трудился в каком-то закрытом НИИ. По большому счету, меня не интересовало, чем он занимается, меня интересовал он сам. Мне нравилось в нем многое: улыбка, черты лица, походка, манера разговаривать. Все это, казалось, было создано с одной целью: обаять, очаровать собеседника. Его нельзя было назвать красавцем – невысокий, с чересчур крупными чертами лица, полноватый. Тем не менее весь его облик был буквально пропитан особой, только ему присущей энергетикой, которая делала его почти образцом мужской привлекательности.
– Привет! Это Мила, – сказала я и зачем-то добавила: – Твоя дочь.
– А, привет, дочка! Как дела?
– Неоднозначно, – призналась я, – мне бы хотелось увидеться с тобой.
– На этой неделе не получится. Много работы. Давай в следующий понедельник?
Я, конечно, не была в восторге от того, что придется ждать несколько дней, но пришлось согласиться.
– Хорошо, созвонимся в воскресенье, чтобы договориться точнее.
– Угу, – сказал папа и отбил звонок, не попрощавшись.
Пора было убираться. Мама уже носилась по первому этажу, словно разъяренная тигрица. Бросив на меня свирепый взгляд, она спросила:
– Ты чего так долго копалась?
– Джинсы для уборки не могла найти, – соврала я, чтобы не упоминать отца.
Мы принялись за работу. Я обошла с пылесосом все комнаты, заглянула во все углы, предвидя возможные придирки матери, затем занялась туалетами – обработала дезинфицирующим средством унитазы и раковины, ванну и душевую. Мне нравилось работать по дому – это было несложно и отвлекало от ненужных размышлений. Закончив, я спросила у мамы:
– Что еще надо сделать?
– А ты сама не видишь?
– Плиту помыть? – робко предположила я.
– Ты разве помоешь хорошо? Я сама. Лучше иди выброси мусор. Вон, на крыльце уже два мешка стоят.
Я обрадовалась возможности немного
На улице разгулялось бабье лето. Воздух был прозрачным, жарким и сухим. Березовая роща, окружавшая поселок, тихо шептала о чем-то своем, растревоженная легким ветерком. Деревья стояли зеленые, и лишь изредка с какой-нибудь ветки слетал желтый лист. Это едва различимое шуршание дополняло глубокую тишину, царившую вокруг. Я была рада тому, что по нашему поселку больше не ездят огромные краны и грузовики с цементом. Все соседи уже закончили строить и отделывать дома, и у нас стало тихо – разве что собака залает или где-то вдалеке просигналит машина.
Я почти подошла к помойке, груженная огромными пакетами, как вдруг сзади послышался рев мотора. «Наверняка отечественная, – подумала я о подъезжающей машине, – очень уж шумит. Вроде у нас в поселке никто на таких не ездит…»
С облегчением сгрузив мешки в мусорный контейнер, я направилась обратно к дому.
Интуиция меня не подвела. Подъехавший автомобиль оказался «Волгой», в какой-то новой, навороченной комплектации. Ее владелец, крупный мужчина средних лет, вышел из салона и ждал именно меня. Пристально вглядевшись в его лицо, я пыталась понять, кто это, но тщетно: человек был мне абсолютно не знаком.
– Гражданка Богданова? – окликнул меня мужчина.
Я обернулась:
– Да.
– Мила Игоревна?
– Она самая.
– Следователь Черепанов. Отдел по борьбе с организованной преступностью. Разговор у нас будет.
Мне очень не понравилась бескомпромиссная определенность в его голосе. Похоже, Черепанов не привык, чтобы ему отказывали. Вероятнее всего, именно этот голос огорошил меня жуткой новостью о смерти Алексея Львовича Руднева.
Поразмыслив еще пару секунд, я поняла: все сложилось очень удачно. Следователь поймал меня на нейтральной территории, а значит, можно поговорить с ним, не заходя в дом и ничего не объясняя маме. Я заставила себя улыбнуться и проворковала:
– Конечно, конечно. Давайте пообщаемся у вас в машине.
Черепанов хмуро посмотрел на меня.
– Садитесь, – наконец пригласил он.
В салоне «Волги» пахло крепким мужским одеколоном и сигаретами.
– Итак, Мила, у нас возникло множество вопросов, которые, если позволите, я озвучу, – витиевато и вместе с тем вкрадчиво начал Черепанов.
Я постаралась не потерять самообладания, хотя очень хотелось крикнуть прямо в лицо этому следователю: «Когда, наконец, вы все от меня отвяжетесь? Я хочу, чтобы вы все провалились к чертовой бабушке!» Но пришлось сказать:
– С удовольствием отвечу на все ваши вопросы.
– Вот и славно. Вы ведь меня помните? Я отвечал на телефонные звонки, которые поступали на номер Руднева Алексея Львовича. Вы хотели с ним поговорить, а я вас расстроил.
– Да, я запомнила этот момент. И хотя я не знала Алексея Львовича близко, новость о его кончине привела меня в состояние шока, – так же спокойно отчеканила я.
Мужик посмотрел на меня с некоторым подозрением:
– Как долго вы были знакомы с убитым?
– Чуть меньше года.