Миссия (не)выполнима: довериться бабнику
Шрифт:
Вот и сегодня родители сидели в гостиной и смотрели телевизор, я же, вызывая улыбку у Долли, которая в последнее время помогала маме по дому всё чаще из-за того, что у Люси возникали другие дела, уплетала приготовленные ею вафли. Не сказала бы, что это был мой любимый десерт, но если с яблочным соком, а если ещё и горячие…
– Кэтрин, открой дверь! – послышался крик отца из гостиной, отрывая меня от процесса поглощения пищи.
– Вам же ближе! – жалобно простонала я с набитым ртом, выжидающе посмотрев на Долли.
Горничная сочувствующе посмотрела на меня, после чего, что-то сказав моему отцу
– Кэтрин, иди сюда! Смотри, кто пришёл!
Его голос звучал настолько радостно, а слова были такими непривычными для гостей, которые обычно навещали нас, что я даже поперхнулась. В первую секунду мне подумалось, будто приехали бабушка с дедушкой, что было бы весьма печально хотя бы потому, что они начали бы спрашивать, как там дела в школе. Узнали бы о постановке. И хоть до директора дошли бы, но на репетицию попали бы. А ещё их комментарии по поводу моих отношений с Гардинером… Нет, только не это. Это же как ангел и демон, сидящие на разных плечах. Бабуля всё просила меня присмотреться к окружающим меня людям, а дед с улыбкой заявлял, что я умница – такого парня отхватила. Как же я, при всей любви, не хотела, чтобы они нагрянули так внезапно – до того, как я успела подготовиться, а ещё и в тот день, когда у меня было далеко не самое лучшее расположение духа.
Быстренько прожевав кусок, бывший на тот момент у меня во рту, я помчалась в гостиную, на ходу вытирая рот рукой, а также по пути упрашивая все высшие силы, чтобы это был кто угодно, но не бабушка с дедушкой. И это был один из тех раз, когда судьба решила смилостивиться надо мной.
Оказавшись в гостиной, я увидела, как Роберт стоял рядом с каким-то мужчиной, с улыбкой пожимая ему руку, а вот рядом с Люси стояла другая женщина – худая, буквально миниатюрная и очень хрупкая на вид. Секунда понадобилась мне для того, чтобы узнать обоих.
– Сэм! – радостно воскликнула я, осознавая, что нужно было бы поздороваться ещё и с мистером Уильямсом, но ничего не могла с собой поделать.
Стоило увидеть маму Гардинера, как плохое настроение будто рукой сняло. Слабо отдавая отчёт собственным действиям, я буквально подлетела к женщине, с радостью заключая её в крепкие объятия, с удовольствием вслушиваясь в её смех, который не слышала уже так долго. Кто бы мог подумать, что я смогу так соскучиться по человеку, который не является ни моим родственником, ни близким другом? Просто… Это было необъяснимо, но Сэм всегда располагала меня к себе, с первого дня нашего знакомства. Мы общались не очень много, но я безумно любила её, как если бы она была моей сестрой, пусть и гораздо старше. Когда я узнала, что её здоровье ухудшилось, очень переживала, но нам никто ничего не говорил. Мы не виделись, наверное… Почти полгода? Больше? Меньше? Казалось, что гораздо больше, практически вечность.
Отстранившись от неё, я не смогла удержаться от внимательного осмотра. Всё ещё очень худая и бледная, но ни худоба, ни бледность теперь не казались такими болезненными. Некогда сухие и потрескавшиеся побелевшие губы сейчас вновь приобрели свой яркий цвет, делая её улыбку красивее. Ещё никогда
– Рада видеть тебя, Кэтрин, - с улыбкой сказала она, незаметно для меня обхватив мои ладони своими.
– А я-то как рада! – широко улыбаясь в ответ, произнесла я, после чего повернулась к Эллиоту и, чтобы не казаться невежливой, сказала: - Вас тоже рада видеть, мистер Уильямс.
– Взаимно, Кэтрин, - слабо улыбнулся мужчина, хотя даже такая улыбка много стоила, учитывая, что он вообще редко кому улыбался. – Давно не виделись.
– Это уж точно! – протянула я, вновь поворачиваясь к маме Фила.
– Надеюсь, теперь проблем со здоровьем нет?
Женщина, продолжая улыбаться, лишь крепче сжала мои руки в своих и ответила:
– В моём возрасте они будут всегда, но самое страшное позади. У меня были некоторые проблемы с сердцем… Но теперь, уверяю, вам не стоит волноваться. Эллиот сделал всё возможное, чтобы я не попала в больницу снова.
– Теперь твоя очередь делать всё, чтобы не попасть туда. Соблюдай уже режим, ради всего святого! – строго, но с улыбкой произнёс отец Фила.
Я же нахмурилась. Больница? Разве Гардинер говорил что-то о том, что Сэм попала в больницу? Мне всё это время казалось, будто она лечится дома. Эллиот ведь сам говорил, что он может обеспечивать лечение своей супруги на дому.
Судя по лицам моих родителей, переглянувшихся друг с другом, не одна я находилась в неведении. Быстро, чтобы больше никто не обратил внимание на эту заминку, Люси осторожно поинтересовалась:
– И сколько, получается, ты лежала в больнице?
На секунду женщина задумалась, но потом ответила:
– Если не считать того, что меня возили туда раз в два дня на процедуры до того, как я вынуждена была занять своё место в палате… Чуть меньше, чем два месяца, а всё из-за реабилитации. Это были самые ужасные два месяца в моей жизни, скажу я вам, поэтому сегодня я едва ли не прыгала от радости, осознавая, что меня наконец-то выписали.
Обычно мне удавалось лучше справляться со своими эмоциями, но на сей раз это у меня не получилось. Сэм тут же заметила изменения в выражении моего лица и поспешила поинтересоваться, что же случилось, но я смогла лишь отрицательно покачать головой, мол, ничего страшного.
Но… Два месяца? Получается, вот уже два месяца мама Гардинера лежала в больнице, а он же мог разве что навещать её там? И никому не сказал?
– Вы, кстати, не против, если мы подождём здесь Фила, правда? – словно частично прочитав мои мысли, спросила Сэм, поставив всех обитателей этого дома в тупик своим вопросом.
– Подождёте?.. – спросил Роберт, по всей видимости, так же ничего не понимая, как и мы с мамой.
Мать Фила заметно напряглась, но, пытаясь сохранить спокойствие, уже не очень уверенно произнесла:
– Он сказал, что вернётся ближе к восьми сегодня. Так ведь?
– Вернётся? К нам домой? – с искренним недоумением спросила Люси, положив одну руку мне на плечо и крепко сжав его. Атмосфера в комнате стала более тяжёлой.
Эллиот, нахмурившись, подошёл к своей жене, обнимая её за талию, словно желая уберечь от чего-то, а после с нажимом проговорил: