Миссия: соблазнить ректора
Шрифт:
Сестра хранила молчание. Смотрела в пол и кусала губы.
— Лада Котари, когда являлась ещё всего лишь моей ученицей, была более чем немногословна, рассказывая о своей семье и вообще о своей жизни. Но однажды, в самом начале нашего знакомства, она спросила у меня, не знаю ли я такое прозрачное золотистое вещество в ампулах, нагревающееся в руках и крайне взрывоопасное. Моя специализация — алхимагия, и я решил поинтересоваться, что же это за незнакомое мне вещество.
Миар взглянул на меня, словно спрашивая разрешения продолжить, и я кивнула, уже предчувствую, что услышу.
— Оказалось, его вполне можно заказать, нелегально, разумеется. Не самая дешёвая гадость, называется трицидат.
Я покосилась на Миара: его серьёзный, даже торжественный голос, мягко говоря, контрастировал со словами. Дядя и тётя, похоже, вовсе не заметили смены стиля изложения, с таким напряжённым вниманием слушали они незваного гостя.
— В процессе моего маленького расследования я выяснил, что трицидат не пользуется особым спросом, если говорить о розничной продаже — в использовании неудобен, слишком опасен. Реагирует на тряску и изменения температуры, взрывается, сложности в транспортировке и т. д. Раз маленький спрос, то и предложения не так уж много. В итоге я вышел на поставщика, поднял на уши непосредственных реализаторов — и спустя пару суток, проведённых с иголками под ногтями, они вспомнили о молодой девушке, взволнованной и явно первый раз заглянувшей на теневой рынок, обеспеченной, но наивной, как мыльный корень. В этой среде дураки долго не живут. Клиентка моим информаторам показалась слишком безобидной, а потому подозрительной, и её личность быстро установили. Убедились, что это всего лишь мстительная молодая дурочка — и успокоились.
А в итоге в Высшей школе случился пожар, поскольку студентка-покупательница, лада Элейн Тэйл, подсунула капсулированный трицидат в школьное хранилище и подстроила всё так, чтобы первой на него наткнулась её двоюродная сестра. Чего вы хотели, лада Тэйл? Чтобы Котари обвинили в поджоге? Или чтобы она сгорела живьём? Ари, вижу, ты не удивлена. Не сомневался в тебе.
На миг воцарилась тишина, а потом Элейн зарыдала в голос. Тётя Миттери кинулась к ней, завывая, как банши. Дядя поднялся с места, а Миар поднял свободную, не обнимающую меня руку — и каким-то неведомым образом все притихли и замерли.
«Вот такую магию и мне бы хотелось! — невольно подумала я. — Жаль, что это не магия. Опыт, чтоб его».
— Вы можете вопить, что это гнусная ложь, но пока вы набираете воздуха в грудь, продолжу. Мне захотелось понять причину столь ярой антипатии благородной молодой девушки к двоюродной сестре, антипатии, толкнувшей ладу Элейн на такое отвратительное преступление, лишь каким-то чудом обошедшееся без непоправимых последствий. Мы с моим младшим братом тоже конкурировали за внимание отца и матери… Он больше, я меньше, но Ари и Элейн, казалось, нечего было делить. Бедная сирота, по воспоминаниям однокурсников и педагогов, тихая смирная девочка… — Миар скорчил скептическую физиономию, а я показала ему кулак. — Верлад Тэйл, насколько я могу доверять полученным сведениям, вы с большой степенью вероятности рассчитывали на то, что часть ваших доходов будет доходить до дочери вашего брата. Они не доходили.
Миар задумчиво приподнял брови, почесал переносицу и продолжил.
— Вы были близки с братом, Арданом Тэйлом, в детстве, а потом он женился на ладе Дае Смирт, девушке, которую вы любили и с которой дружили в Высшей Школе. Грубо говоря, он отбил её у вас. Обидная и неприятная ситуация.
— Какое это отношение имеет… К чему бы то ни было? — глухо произнёс дядя. Элейн перестала всхлипывать.
— Самое непосредственное. Семейную жизнь родителей
Я подняла на Миара взгляд, наверное, выглядела я в тот момент настолько нелепо и глупо, с растерянно полуоткрытым ртом, что если бы он рассмеялся, я бы не обиделась и не удивилась.
Но он не смеялся, и в его лице, в глазах сквозило искреннее сочувствие.
— Вы… — начал было дядя, но Миар покачал головой.
— Я могу подтвердить свои слова, не стоит тратить время на возражения. Верлада Дая Тэйл изложила всё в завещании, однако лада Котари была несовершеннолетней и не слышала его. Думаю, лада Элейн узнала всё случайно — а возможно, что и от матери. И вот тогда она поняла, что… — Миар вдруг уставился на Элейн непривычно холодным взглядом, под которым она съёжилась, всё ещё дыша чуточку прерывисто после недавнего плача. Не удивлюсь, если она и алые искорки разглядела в его глазах — во всяком случае, приросла к стулу. — А что вы, собственно, поняли, лада?
Тётя заслонила дочь собой.
— Убирайтесь из нашего дома! Я не желаю больше слушать этот грязный возмутительный поклёп! Аридан… чтобы твоя законная дочь шлялась по каким-то теневым рынкам, покупала какой-то ужас и рисковала собой из-за этой прошмандовки… Аридан, скажи уже что-нибудь!
— Элейн? — дядя тоже посмотрел на съёжившуюся замершую на стуле дочь.
— Я не хотела никого… ничего… Я не… — зазаикалась сестра. — Это была не я!
— Элейн! — окликнула я. — Я была совершенно непритязательной блёклой девчонкой в немодном платье. Меня не замечали мальчики, не хвалили преподаватели, у меня не было подруг, особых талантов, перспектив… Почему? Ну почему?!
— Ты всегда была его любимой девочкой, — с какой-то обезоруживающей детскостью внезапно сказала Элейн. Решительно оттолкнула мать и встала. — Всегда. С самого детства. На всех праздниках он только на тебя и смотрел. Улыбался всем, а вот смотрел — только на тебя. А как он выбирал тебе подарки! Они с мамой часто ссорились — и всё из-за тебя, из-за твоей матери-шлюхи, которая…
— Элейн! — внезапно ожила тётя. — Как ты можешь…
— Как я могу? Как могу я? Это вы мне собираетесь нотации читать? Вы?! Ты, которая ненавидишь всех своих подруг, а при этом сюсюкаешь им в глаза, ты, которая носила взятки учителям в школе, чтобы они завышали мне оценки и относились ко мне лучше, чем к остальным? Или учителя, которые терпеть не могут свою работу и оценивают нас по кошелькам наших родителей? Или отец, который завёл дочь на стороне с женой родного брата? Или, может, вспомним дядю, который не пропустил ни одной служанки? Или вот она — лживая мерзкая дрянь, содержанка, как же я вас всех ненавижу! Всех ненавижу! И нисколько не жалею о том, что сделала. Жалею, что не принесла эти капсулы сюда, к нам домой!
С этими словами Элейн вылетела из кофейной гостиной, хлопнув напоследок дверью.
Тётя, беспомощно всплеснув руками и горько, пронзительно всхлипнув, побежала вслед за ней.
Дядя остался. Налил себе в пузатый бокал на тонкой ножке какой-то розовой наливки из графина. Выпил залпом, налил ещё. Кивнул Миару — но тот отрицательно качнул головой.
А я потянула Миара за рукав.
— Пойдём отсюда. Пожалуйста.
— Если тебе ничего больше не хочется им сказать… Пойдём, конечно, — мягко сказал Миар. — А может, сразу в полицию? Дело о поджоге прекращено, компенсация Школе выплачена еще Эстом, но, может, ты ратуешь за справедливость…