Миссия: Земля «План вторжения»
Шрифт:
Он моментально пал духом.
– Но, видите ли, вы же не привезли пациента накануне операции. Тогда я мог бы заранее произвести отбор нужных мне клеток. А так пришлось брать образцы клеток прямо с поверхности кожи, с подкожного слоя, не говоря уж о костной ткани. Целых полчаса ушло, пока я поместил их в стерильную среду, потом потребовалось добавить катализатор в нужной пропорции и вырастить достаточное количество материала. И лишь потом я приступил непосредственно к операции. Плюс разные мелочи еще вскрылись. В детстве, например, ему делали очень примитивную прививку, и мне пришлось устранить оставшийся после этого шрам. А еще он, наверное, сунул куда-то палец и ноготь на нем рос немного
Похоже, он собирался морочить мне голову подробным описанием всего, что ему пришлось сделать.
– Ладно, ладно, а как насчет вживления передатчиков звука и изображения?
– Ну, оказалось, что у пациента и в самом деле была крохотная трещинка в лобновисочной области. Врачи Флота, как выяснилось, не очень-то внимательны к своим пациентам. Она, конечно, заросла сама собой, без их помощи. Внутри трещины образовалась новая костная ткань, так называемая костная мозоль, которую мне и пришлось вычистить. Должно быть, он является уроженцем Манко, а там у людей кости весьма жесткие и крепкие. Я даже затупил сверло. – Тут он заметил мое нетерпение и поспешил сократить объяснения: – Получилась просто идеальная выемка для этих ве щиц. Ну а потом, естественно, мне пришлось нарастить новую костную ткань, чтобы предотвратить процесс отторжения. Дело в, том, что в ваших приборчиках имеются крохотные антенны, а это довольно кропотливая работа – укладывать их между молекулами соединительной ткани черепных швов.
– А как с болезненным участком, который вы обнаружили у него над бровью? – строго спросил я, опасаясь, что он мог вживить «жучки» в застарелую рану и в случае рецидива может потребоваться операция, в ходе которой и обнаружат наши приборы.
Он с откровенным недоумением уставился на меня. Но потом, как видно, сообразил, о чем речь.
Ах вот вы о чем! Да там никакого болезненного участка и нет. Боль была вызвана тем, что я резко надавил ногтем. – Видя мое явное нетерпение, он торопливо продолжил отчет: – Ваши приборчики надежно установлены, и их никто и никогда не обнаружит. Все шрамы удалены. Полагаю, что я выдержал испытание на «отлично».
У моего дядюшки, – осадил я его, – был один практикант.
А я считал, что профессору Слахбу вы приходитесь внучатым племянником.
Дядя у меня тоже работает в области целлологии, – решительно объявил я. – Так вот, этот молодой практикант должен был находиться в определенном месте вплоть до истечения его контракта. – Я говорил ему все это лишь потому, что прекрасно понимал, в сколь деликатную ситуацию он попал, общаясь с вдовой Тейл. И я не хотел, чтобы в его дурной башке зародились странные идеи или необоснованные надежды. – Но он неожиданно встретил там молодую и очень богатую вдову. И представьте, он тут же наплевал на контракт, нарушил все данные им ранее обещания и просто начал там жить с нею. Он покачал головой:
– Если вы намекаете на Пратию...
Вот он и попался. Если он уже называет вдову Тейл по имени, значит, отношения их зашли весьма далеко!
– Так вот, есть моменты, которые заставляют меня еще и еще раз присмотреться к вам. А кроме того, я ведь пока не знаю, удалась ли операция. Далее – я не имел еще возможности убедиться, умеете ли вы должным образом хранить тайну. Поэтому вы просто не имеете права требовать, чтобы вам немедленно вручили контракт. Вы получите его только после того, как доложите мне о своем прибытии на Зем... ну, словом, на новое место работы. Я буду там к моменту вашего прибытия.
Похоже было, что заикание его вот-вот восстановится. Это хороший признак. Но он только сделал глотательное движение
– Вот здесь три языковые программы. Они нужны для вашей новой работы. Первая – «турецкая». Вторая – «английская», а третья – «итальянская». Я оставляю вам книги, словари, пленки и проигрыватель – все в этом чемоданчике. Начнете прямо здесь, а потом и все шесть недель полета будете продолжать учить языки самым упорным образом. К моменту посадки на Бли... когда вы прибудете на новое место работы, вы должны уметь читать, писать и разговаривать поанглийски, потурецки и поитальянски. Вот если вы выдержите и это испытание на профпригодность, не нарушив режима секретности, – учтите, за вами неотрывно будут следить невидимые глаза, – то лишь после всего этого я подумаю о подписании с вами контракта. Вы все поняли?
Т... т... турецкий? Это... это... да что угодно! А это хоть цивилизованные языки? В жизни не слыхал о них!
Языки довольно примитивной цивилизации. Это в другой галактике. Поняли?
Д... да... Пппонял.
– Ровно через десять дней, начиная с сегодняшнего дня, ровно в десять часов утра компания Занко пришлет сюда грузовик за оборудованием. Им будет точно известно, куда его следует доставить. У них есть пропуск в это место, куда им следует все это доставить. – Я оговорил с капитаном «Бликсо» дату и время вылета. Да и обо всем прочем у нас с ним имелась договоренность. – Занко, – продолжал я, – доставит сюда специальный ящик для операционного стола и запакует в него этот стол.
– Н... н... но... Но для стола уже имеется ящик! Знаете, длинный такой.
– Вот именно. – Я был полон решимости помешать вдове Тейл под каким-нибудь предлогом удержать его здесь. – Вы просверлите в нем дырки и приделаете запор, чтобы можно было запереть изнутри. Когда приедет машина от Занко, вы покажете, что именно следует забрать здесь, а потом поможете упаковать стол в привезенный ящик. После чего залезете в старый, пустой ящик, запретесь изнутри, и вас доставят на корабль.
Прахд только удивленно пыхтел. Но план был разработан гениально. Таким образом он сумеет освободиться от вдовы Тейл. Никто не увидит его ни в пути, ни на борту. Я люблю проворачивать дела без сучка и без задоринки.
– А м... можно я хоть выложу ящик изнутри чемнибудь мягким? Ч... чт... чтобы не колотиться головой.
Я почувствовал прилив великодушия.
– Разумеется, – благосклонно разрешил я.
Потом я достал заранее заготовленную записку к капитану Больцу и вручил ее доктору. Записка была предельно четкой и лаконичной. «Это он. Грис.» – говорилось в ней.
– Я пполагаю, что в тайных операциях есть много такого, о чем я не имею ни малейшего представления, – честно признался он.
«И в прекрасных вдовушках ничуть не меньше такого, о чем ты не имеешь ни малейшего представления», – пробормотал я себе под нос. Вслух же я сказал нечто иное:
Тут есть еще две вещи.
Еще?
На корабле будет находиться молодой гомосексуалист. Вы не имеете права ни вступать с ним в какую-либо связь, ни даже разговаривать. Он не должен ни видеть вас, ни знакомиться с вами. Одним словом, он не должен знать вас в лицо. Он – вражеский шпион.
А... а второе?
А второе вот что: если вас не доставят на корабль, если вы не прибудете туда описанным мною способом, то капитан приведет сюда вооруженную до зубов команду головорезов. Они силой захватят вас и... – я чуть было не сказал: «и изнасилуют вдову Тейл», но сразу же решил, что она, пожалуй, такому обороту дел только обрадуется, и прикусил язык, – ...и сожгут здесь все дотла, а вашу дорогую Пратию изобьют и пристрелят по подозрению в пособничестве врагу, как самого настоящего вражеского агента. Ясно?