Мистер Кэвендиш, я полагаю..
Шрифт:
Амелия встала.
— Я думаю, мне необходим свежий воздух.
Элизабет также поднялась на ноги.
— А я думала, что ты хотела посидеть.
— Я сяду снаружи, — выдавила Амелия, желая, чтобы та не вспомнила свою детскую привычку чмокать свою сестру в плечо. — Извините меня, — пробормотала она, пересекая комнату, хотя это и означало, что ей предстоит проскочить мимо Уиндхема и Грейс.
Он уже поднялся, как истинный джентльмен, кем он собственно и являлся, и совсем чуть–чуть наклонил голову, когда она проходила мимо.
И затем, Боже, она чуть не умерла на месте —
Наступила ужасно неловкая пауза, во время которой он впился взглядом в лицо Грейс (Амелия была уже у двери и к счастью не была обязана на него смотреть), после чего Уиндхем произнес своим обычным вежливым голосом:
— Разрешите мне сопровождать вас.
Амелия замерла у самой двери и медленно обернулась.
— Благодарю за ваше беспокойство, — сказала она осторожно, — но в этом нет необходимости.
Она видела по его лицу, что ему хотелось бы поступить так, как она предложила, но он, должно быть, чувствовал себя виноватым в том, что игнорировал ее, поэтому он быстро ответил:
— Конечно, есть, — и в следующий миг она поняла, что ее рука лежит на его руке, и они вместе выходят из дома.
Ей очень хотелось нацепить на лицо свою самую вежливую улыбку и сказать:
— О, как мне повезло, что я ваша невеста.
Или если не это, то тогда:
— Я обязана вести беседу?
Или наконец:
— Ваш шейный платок сбился.
Но она, конечно, этого не сделала.
Поскольку он был герцогом, а она была с ним обручена, и возможно прошлой ночью она и так показала свой норов до того, как…
До того, как он ее поцеловал.
Забавно, как после этого все изменилось.
Амелия взглянула на него украдкой. Он смотрел прямо перед собой, и линия его рта была до невозможности высокомерна и тверда.
На Грейс он так не смотрел.
Амелия сглотнула, подавив вздох. Она не могла издать ни звука, поскольку тогда он повернулся бы и посмотрел на нее своим пронзительным, ледяным взглядом. Ее жизнь была бы намного проще, если бы его глаза были не такими синими. Он спросил бы ее, что случилось, но, конечно, ответ был бы ему неважен, она поняла бы это по его тону, от чего ей стало бы еще хуже, и…
И что? Почему она так волнуется, в самом деле?
Он приостановился, незначительный сбой в его широком шаге, и она снова украдкой на него взглянула. Он оглянулся через плечо, назад на замок.
Назад на Грейс.
Внезапно Амелия почувствовала усталость.
На сей раз, она не смогла подавить вздох. Очевидно, она переволновалась.
К чёрту все.
***
День был замечательным, сделал почти беспристрастное заключение Томас. Синие и белые краски равномерно распределились по небу, трава была достаточно высока, чтобы тихо шелестеть от легкого бриза. Впереди виднелись деревья, необычно лесистая зона прямо в середине сельхозугодий с нежными холмами, спускающимися к побережью. Море находилось на расстоянии более двух миль отсюда, но в такие дни, как этот, когда ветер дул с востока, в воздухе стоял тяжелый, резкий запах соли. Впереди не было ничего рукотворного, только природа, оставленная такой, какой ее создал Бог, или почти такой,
Здесь было изумительно, невероятно дикое место. Стоило держаться спиной к замку, и можно было забыть о существовании цивилизации. Создавалось ощущение, что если продолжать идти все вперед и вперед… как можно дальше в этом направлении, можно исчезнуть.
Что ж, он обдумает это при случае. Это так соблазнительно.
И все же позади него находится его замок. Снаружи он выглядит огромным и внушительным, но не слишком дружелюбным.
Томас подумал о своей бабушке. Белгрэйв и внутри не всегда дружелюбен. Но это его замок, и он любит его, даже если к нему прилагается непомерный груз ответственности. Замок Белгрэйв был частью его самого, частью его души. И независимо от того, насколько соблазнительной иногда выглядела перспектива все бросить, он никогда не сможет его покинуть.
Существовали и другие безотлагательные обязательства, однако, самое неотложное из них шло сейчас рядом с ним.
Он внутренне вздохнул, единственный признак усталости, притаившейся в уголках его глаз. Вероятно, ему следовало оказать леди Амелии подобающие знаки внимания, когда он увидел ее в гостиной. Черт, скорее всего, он должен был заговорить с нею прежде, чем обратиться к Грейс. Фактически, он знал, что он должен был сделать, но разыгравшаяся сцена с картиной оказалась настолько нелепой, что ему необходимо было с кем–то поделиться, а он не думал, что леди Амелия его поймет.
И все же, если он поцеловал ее прошлой ночью, даже и имея на это право, он полагал, что требовалось проявить немного больше тонкости при неожиданной встрече.
— Я уверен, что ваша поездка домой прошлым вечером прошла без происшествий, — он решил, что это столь же хорошее начало для беседы, как и любое другое.
Ее глаза остались сосредоточенными на деревьях впереди.
— Разбойники на нас не нападали, — подтвердила она.
Он быстро смерил ее взглядом, пытаясь оценить ее тон. В ее голосе звучал намек на иронию, но лицо оставалось совершенно спокойным.
Она заметила, что он смотрит на нее, и прошептала:
— Благодарю вас за ваше беспокойство.
Он не смог сдержать удивления, было похоже, что она его дразнит.
— Сегодня утром стоит прекрасная погода, — сказал он, поскольку ему вдруг показалось, что неплохо бы ее поддержать. Он не знал, почему, почему он этого хочет.
— Очень приятная, — согласилась она.
— Вы чувствуете себя лучше?
— С прошлой ночи? — спросила она, удивленно моргая.
Он с удовольствием увидел ее порозовевшие щечки.
— Я думал о том, что было пять минут назад, но прошлая ночь также подойдет.
Как хорошо осознавать, что он все еще может заставить вспыхнуть румянцем смущения щеки женщины.
— Теперь мне намного лучше, — сказала она решительно, поправляя волосы: не укрытые шляпкой они растрепались на ветру, бились ей в лицо, лезли в уголки рта. Он нашел это весьма раздражающим. И как женщины терпят это?
— Мне показалось, что в гостиной чрезвычайно душно, — добавила она.
— Ах да, — пробормотал он. — Гостиная немного маловата.