Мистер Монк летит на Гавайи
Шрифт:
Стоттлмайер улыбнулся Монку: —А ты знаешь, что противозаконно выдавать себя за врача?
—Я и не выдаю, — смутился Монк. — Это мне для собственной защиты.
—Тебе стоит носить его все время.
—Я серьезно рассматриваю этот вариант.
—Бьюсь об заклад, что рассматриваешь, — засмеялся Стоттлмайер.
—У Вас пена в усах, — указал Монк.
—Серьезно? — Стоттлмайер вскользь провел по усам салфеткой. — Так лучше?
Монк кивнул. —Ваш галстук испачкан.
Капитан приподнял его и посмотрел: —Так
—Вам стоит переодеть его, — заметил Монк.
—У меня нет с собой другого галстука, Монк. Это подождет.
—Вы могли бы купить его, — сказал Монк.
—Я не собираюсь покупать.
—Вы могли бы позаимствовать его у врача.
—Или можете взять мой, — предложил Дишер.
—Я не хочу твой галстук, Рэнди, — отказался Стоттлмайер, потом повернулся к Монку. —Что, если я просто сниму его и положу в карман?
—Я бы знал, что он там, — вздохнул Монк.
—Представь, что его там нет.
—Я понятия не имею, как это представить. У меня не получится.
Стоттлмайер передал латте Дишеру, снял галстук и выбросил его в контейнер для биологических отходов.
—Так лучше? — спросил капитан, принимая у Рэнди латте.
—Думаю, мы все оценили ваш поступок, — произнес Монк, глядя на Дишера и меня. — Не так ли?
—И что ты дашь мне взамен выброшенного галстука? — поинтересовался капитан.
—Убийцу.
Стоттлмайер и Дишер оглянули комнату. Как и я.
—Где? — не понял Стоттлмайер. — Не вижу ни одного из наших подозреваемых.
Монк наклонил голову к Стелле Пикаро. Один вид дыхательной трубки в ее горле едва не вызвал у меня рвотный рефлекс.
—Вы говорите о ней?— спросил Дишер.
Монк кивнул.
— Онасделала это? — недоверчиво произнес Стоттлмайер.
Монк кивнул.
—Ты уверен?
Монк снова кивнул. Я снова взглянула на Стеллу Пикаро. Казалось, она пытается покачать головой.
—Может, ты забыл эту часть, — растолковывал Стоттлмайер, — но когда доктор Дуглас умер, эта леди без сознания лежала на операционном столе, ее грудь была разрезана и разворочена, а ее бьющееся сердце находилось в его руках.
—И на основании этого надуманного алиби Вы вычеркнули ее из списка подозреваемых? — вопросил Монк.
—Это же логично! — удивился капитан.
—И это при том, что она была его хирургической медсестрой и любовницей в течение пяти лет?
—Правильно.
—Вы учли факт, когда доктор Дуглас бросил жену, он сделал это не ради нее, а ради двадцатидвухлетней модели, демонстрирующей купальники?
—Посмотри на нее, Монк. Ей делали коронарное шунтирование во время совершения убийства. Она едва не умерла на операционном столе.
—Это было частью ее хитроумного плана.
Мы все уставились на нее. Она смотрела на нас широко открытыми глазами, не издавая ни звука. Все, что мы слышали — только писк
Стоттлмайер вздохнул. Это был вздох усталости и поражения. Общаться с Монком утомительно, а спорить с ним об убийстве — вообще бесполезно. Когда речь заходит об убийстве, Монк почти всегда прав.
—Как ей удалось провернуть это? — спросил Стоттлмайер.
Мне тоже было интересно.
Дишер щелкнул пальцами: —Я понял! Астральная проекция.
—Ты говоришь, ее дух оставил тело и отравил его? — прищурился капитан.
Дишер кивнул. —Это единственное объяснение.
—Я очень надеюсь, что нет. Мне бы хотелось сохранить свой значок еще на несколько лет, — капитан снова посмотрел на Монка. —Скажи мне, что это не астральная проекция.
—Это так, — подтвердил Монк. — Вообще не существует такого понятия. Ее тело стало орудием убийства.
—Я не понимаю, — почесал макушку Дишер.
—Когда Стелла обнаружила необходимость в операции на сердце, она догадалась, что это отличная возможность совершить идеальное убийство, — Монк стрельнул глазами на Стеллу. — Я прав?
Она снова попыталась покачать головой.
—Вы обратились к эго доктора Дугласа, умоляя спасти Вашу жизнь, а затем уговорили его провести операцию здесь, в вашей больнице.
—А какая разница, где операция была сделана? — не понял Стоттлмайер.
—Потому что здесь она имела доступ к операционной, поставкам, а также к материалам и препаратам, и могла подменить их, — объяснял Монк. — Йод, которым доктор Дуглас смазал ее кожу прежде, чем нанести разрез, был с добавлением яда.
—Разве она сама не отравилась бы? — засомневался капитан.
—Она и отравилась, но заранее ввела противоядие через внутривенный катетер, — сказал Монк. — Посмотрите на ее диаграмму. Она показывает повышение уровня атропина.
Стоттлмайер взял медицинскую карту, висевшую на спинке постели, открыл и уставился в нее долгим взглядом, прежде чем снова закрыть.
—Кого я обманываю? — воскликнул он. — Я не умею читать медицинскую карту.
—Я тоже, — произнес Монк.
—Тогда откуда ты знаешь, что было, а чего не было в ее крови?
—Потому что она жива, — ответил он. — А доктор Дуглас — нет.
—А как насчет других врачей, помогавших ей? — задал вопрос Дишер. — Почему они не отравились?
—Потому что они носили не такие же перчатки, — ответил Монк. — Доктор Дуглас использовал только перчатки Конвей; от других марок у него выступала кожная сыпь. Перед операцией Стелла проколола крошечные дырочки, невидимые невооруженным глазом, во всех перчатках в его коробке, чтобы через них яд попал на кожу.
Стоттлмайер посмотрел на Дишера: —Свяжись с криминалистами, Рэнди, и убедись, что они сохранили коробку с перчатками доктора Дугласа. Попроси их исследовать перчатки на перфорацию.