Мистер Монк летит на Гавайи
Шрифт:
Он закрыл глаза, вытянул руки и затрясся. Через некоторое время открыл глаза, склонил голову, развернулся и вернулся в дом.
—Вы уверены, что она умерла в горячей ванне? — спросил он у Монка.
—Я не говорил, где она умерла.
—Я чувствую, это произошло в доме.
—Почему бы Вам просто не спросить Хелен, где ее убили?
—Общение с мертвыми происходит не так, — не согласился Свифт.
—Конечно, нет, — сказал Монк. — Ясность и конкретность в постановке вопроса не оставит Вам пространства для маневра и грубых догадок.
—Вы
—Как удобно для Вас, — заметила я.
—На самом деле, для меня это очень неудобно и очень неприятно, Натали. Это не похоже на чтение текста, который переводят с китайского на английский. Связь между мирами гораздо сложнее. Представьте себе, Вы стоите на шоссе и пытаетесь расслышать, о чем говорят люди в проезжающих мимо машинах. Вот на что это похоже. Поэтому мертвые используют образы, ощущения и эмоции, чтобы передать нам важные для них сведения, но даже это недостаточно для выполнения этой задачи.
—По-моему, это звучит как оправдание Ваших неточностей и расплывчатости слов, — резюмировал Монк. — Чтобы избежать обвинений в мошенничестве.
Свифт пошел к краю кухни, размахивая руками перед собой, будто отмахиваясь от паутины или дыма. — Она умерла здесь. Я чувствую холодное, ограниченное пространство.
—Она в морге в ящике, — сказала я. — Что может быть холоднее и теснее?
—Я вижу цветок, розу, шипы и капающую кровь, но не знаю, что обозначает сей образ.
—Если Вы ожидаете, что я или Натали сделаем предположения, подумайте еще раз, — усмехнулся Монк. — Мы не деревенщины и видим Вас насквозь.
—Вы подозреваете мужа в убийстве, не так ли? —не унимался Свифт.
—Муж всегда подозреваемый номер один, — заметил Монк. — Вряд ли это можно назвать откровением.
—Хелен тоже подозревает его. Я чувствую ее недоверие, ощущаю ее гнев. У нее имелись сомнения, очень серьезные, в его верности. Но в последние несколько дней она нашла покой. Она восхищалась Гавайями. Она полюбила людей и ей очень понравилась местная еда. Хелен была сластолюбивой, особенно, когда дело касалось еды. Каждый день она приносила домой свежий ананас и пирог.
—Вы могли видеть это из своей передней, — предположил Монк. — Вам не нужен взгляд в другой мир.
Свифт устало вздохнул. —Мистер Монк, я признаю, Вы мне не верите, но вовсе необязательно противоречить всему сказанному мной. Воспользоваться моими словами или нет — это Ваш выбор.
—Я выбираю не воспользоваться. Считаю, что Вы мошенник, эксплуатирующий уязвимость людей для личной выгоды. Это преступно.
—Чью уязвимость я эксплуатирую сейчас?
—Ее, — кивнул на меня Монк. Я удивилась.
Свифт повернулся ко мне. — Вас можно уязвить, Натали?
Я собиралась ответить отрицательно, но не стала лукавить. —Когда дело касается
—Вам не стоит казнить себя.
Мне хотелось влепить ему пощечину. —Вы не имеете права говорить, что мне следует делать и чувствовать! Вы ничего не знаете обо мне или о нем.
—Я знаю, что Митч убежал не потому, что боялся. Он отвлекал сербский патруль от своего израненного экипажа. Он поставил себе цель любым способом спасти товарищей. Я ощущаю его чувство долга и ответственность перед своими людьми.
Я начала дрожать, мурашки побежали по коже. Слова медиума походили на правду. Митч всегда ставил долг передо мной, Джули или самим собой. Его первым побуждением было бы спасение не собственной жизни, а своих людей.
Но как Свифт мог узнать? Как он мог узнать хоть каплю?? Ничего из поведанного мной ранее не могло раскрыть эту информацию. Как- будто Свифт сам присутствовал в Косово. Или может...
Нет, я не могла поверить. Рациональная часть меня знала, это не может быть правдой. Но эмоционально и физически я чувствовала, что Митч с нами, обращался ко мне. Я ощущала его присутствие.
Похоже, мое выражения лица все передало Монку, потому что он внезапно покраснел от гнева. Я раньше никогда не видела, как он сердится. Он не стал кричать. Он просто обратился к Свифту низким, размеренным голосом.
—Убирайтесь. Немедленно.
—Нет, подождите, — я посмотрела медиуму в глаза. — Почему экипаж называет его трусом? Он же отдал за них свою жизнь! Почему они не рассказали, что он герой?
—Они не поняли. Они видели, как он бежал. Именно так он показывает ситуацию мне. Он не остановился объяснять, что он делает; просто сделал. Он не обвиняет друзей в неправильной интерпретации его действий. И Вам не следует. Он хочет, чтобы вы забыли.
Я села на край дивана. Мое сердце колотилось. Глаза наполнились слезами.
Монк крепко схватил Свифта за руку, подтащил к двери и открыл ее. —Больше не возвращайтесь.
—Я не причинил ей боль, мистер Монк. Я дал ей мир. Могу дать Вам то же самое.
Монк толкнул его за дверь и захлопнул ее. Зашел на кухню, глядя на свои руки.
—Салфетку, — попросил он.
Я всхлипнула, встала и пошла за сумочкой в мою комнату. Достала две салфетки и протянула их Монку, который протирал руки так, словно они покрыты толстым слоем грязи. Похоже, он пытался очиститься не только от простых микробов. Он силился оттереть весь жизненный опыт.
—А что, если Вы не правы, — прошептала я, — и он может разговаривать с покойниками?
—Не может, — ответил Монк. — Он лишь сказал то, что тебе хотелось услышать. Вот что он творит.
—Но случившееся с Митчем в Косово является секретом, его никогда не обнародуют. Дело запечатано и засекречено. Свифт не смог бы докопаться до деталей так оперативно. Это технически невозможно.
—А разговаривать с мертвецами возможно?
—Прекрасно. Это невозможно. Тогда объясните мне, мистер Монк, как Свифт мог узнать о случившемся с Митчем?