Мистер Морг
Шрифт:
Он поднял руку, чтобы официантка принесла счет.
– Да, прецедент есть, – согласился Мэтью, – но всех их освободили еще до лорда Корнбери. Не уверен, что удастся уговорить его подписать вольную.
– Всему свое время. Доставай деньги. Ты ведь уже поел?
Мэтью красноречиво замялся, а Грейтхаус откинулся на стуле и с шумом выдохнул.
– Только не говори мне, что у тебя нет денег. Опять.
– Я промолчу. – Мэтью чуть было не пожал плечами, но спохватился, что так может навлечь на себя гнев Грейтхауса, а хорошего в этом будет
– Мне не следовало бы потакать тебе, – сказал Грейтхаус, когда к столу подошла Эвелин. – Это уже третий раз за неделю. – Он натянуто улыбнулся официантке, взял счет, просмотрел его и заплатил. – Спасибо, голубушка, – сказал он ей. – Деревянных дуитов [2] не бери.
Она снова засмеялась смехом, похожим на звон колокольчиков, и пошла по своим делам.
– Слишком ты тратишься на эти тряпки дурацкие, – сказал Грейтхаус, вставая со стула. – На что в этот раз у тебя ушли деньги? На эти новые сапоги?
2
Мелкая голландская монета XVII–XVIII вв., медная или (реже) серебряная, составлявшая 1/160 гульдена.
Мэтью тоже поднялся и снял с крючка треуголку.
– Были тут кое-какие расходы.
За сапоги ему предстояло расплачиваться в четыре приема. Он уже заплатил половину за свой последний костюм, но еще должен был Бенджамину Аулзу за несколько рубашек. Но рубашки были просто отличные – белые, как мел, и голубые, как птичьи яйца, с оборками спереди и на манжетах. Опять же, по сегодняшней моде, как носят молодые люди со средствами. «Почему бы мне их не приобрести, – думал он, – если я хочу производить хорошее впечатление!»
– Это, конечно, твое дело, – сказал Грейтхаус, когда они шли к выходу из таверны. – До тех пор, пока не касается моего кармана. Ты знаешь, я все подсчитываю.
Они были уже почти у двери, когда женщина средних лет с густо завитыми седыми волосами, выбивавшимися из-под пурпурной шляпы, и восторженным остроносым личиком поднялась из-за стола, за которым сидели еще две дамы, и схватила Мэтью за рукав.
– Ах, мистер Корбетт! Можно вас на одно словечко?
– Да, мадам?
Он знал миссис Айрис Гэрроу, жену торговца рогами Стивена Гэрроу с Дьюк-стрит.
– Я хотела попросить вас, не могли бы вы подписать мне еще один экземпляр «Уховертки» – когда вам будет удобно? Это ужасно, но первым экземпляром, который у меня был, Стивен нечаянно прихлопнул таракана. Я ему за это по ушам надавала!
– С удовольствием, мадам.
– Вы уже побывали в каких-нибудь новых переделках? – захлебываясь, спросила одна из двух других дам, Анна Уитаккер, жена олдермена от Портового округа.
– Нет, – ответил Грейтхаус так громко, что на их столе затряслись чашки с чаем. Он подхватил Мэтью под локоть и вытолкал в дверь. – Доброго вам утра!
На Нассау-стрит дул прохладный ветерок,
Они не очень далеко отошли от двери заведения Салли Алмонд, когда Грейтхаус остановился и сказал ему:
– И еще. Я хочу оценить умственные способности Зеда. Например, хорошо ли он понимает по-английски. И как быстро обучаем. Ты можешь мне помочь.
– Помочь? Каким образом?
Мэтью тут же понял, что лучше было не спрашивать.
– У тебя есть знакомый учитель, – сказал Грейтхаус. Сразу Мэтью ничего не ответил, и он подсказал: – Кто работает помощницей директора школы Брауна?
Ну конечно, Берри Григсби. Мэтью посторонился, чтобы дать дорогу фургону с привязанным сзади темно-желтым быком, которого вели на рынок.
– Хочу узнать ее мнение. Приходи сам и приводи свою подругу к четырем часам в ратушу. Подниметесь на чердак к Маккаггерсу.
– О, ей это понравится!
Мэтью представил себе, что будет с Берри на этом чердаке, где Маккаггерс держит скелеты и другие страшные реликвии коронерского ремесла. Она вылетит оттуда, как ядро из пушки-двенадцатифунтовки.
– Необязательно, чтобы ей там понравилось или чтоб там нравилось тебе. Главное, чтобы вы пришли. – Грейтхаус прищурился, и его взгляд скользнул вдоль Нассау-стрит в северном направлении. – У меня тут дела, это может занять какое-то время. Смею надеяться, у тебя есть чем сегодня заняться, не подвергая свою жизнь опасности?
– Найду.
Мэтью всегда ждали подробные отчеты о прошлых делах, которые он писал. Бывших секретарей не бывает.
– Тогда увидимся в четыре, – сказал Грейтхаус и размашисто зашагал на север по улице, запруженной утренним потоком транспорта и людей.
Мэтью смотрел ему вслед. «У меня тут дела». Что-то затевается. Грейтхаус вышел на охоту. Мэтью почти видел, как он вынюхивает что-то в воздухе. Он в своей стихии – волк среди овец. Значит, взял какое-то дело? Интересно, кто к нему обратился? Если взял, то скрывает от Мэтью. Впрочем, и Мэтью кое-что от него скрывает. У него на самом деле два секрета: кровавая карта и сумма его долга.
Даже три.
Грейтхаус сказал: «Приводи свою подругу».
«О, если бы она была не просто подругой», – подумал Мэтью.
Но в его положении, в его опасной профессии, когда ему выпала кровавая карта…
Приходится довольствоваться тем, что она «просто подруга».
Проводив Грейтхауса взглядом, пока тот не скрылся из виду, Мэтью пошел по Нассау-стрит в южную сторону. Он направился к дому номер семь по Стоун-стрит, где ему предстояло провести первую половину этого дня, делая записи в своем дневнике и время от времени отрываясь, чтобы прислушаться к неясным звукам – возможно, к далекому смеху призраков.