Мистер О
Шрифт:
Я показываю ей первый рисунок. Она смеется и смотрит на меня.
— Это я?
Я киваю.
— Я довольно грудастая, — говорит она с гордостью, покачиваю грудью.
— Да, так и есть.
— И я — механик?
— В этом комиксе — да.
— Ты же понимаешь, что я даже не умею водить?
Теперь моя очередь смеяться.
— Как я и сказал, Лос-Анджелес совершенно нам не подходит. Ты — чистокровная жительница Нью-Йорка.
Я показываю ей оставшиеся рисунки — учебник по написанию пошлых сообщений, шутку про смазку, механика в плаще и многое
— Помнишь, ты спросила меня, в чем секрет идеально нарисованного мультфильма? — спрашиваю я, напоминая ей.
Она отводит взгляд от моих набросков.
— Да. Ты сказал, что тебе должно нравиться то, что ты рисуешь.
— Так и есть. Но я должен внести поправки. Все получится еще лучше, если ты будешь любить то, что рисуешь, — я указываю на последний рисунок, на котором герой пожирает глазами сексуальную девушку- механика в плаще.
Ее губы изгибаются в улыбке.
— Это ты?
Я пожимаю плечами.
— Может быть. Я не знаю. Но у меня много общего с ним. У него пошлые мысли, и он любит подглядывать за великолепной рыжей.
Харпер смеется.
— Я люблю тебя и твои пошлые мультфильмы, твой сумасшедший мозг и то, что ты представляешь меня механиком, хотя на самом деле я — фокусник.
И это последнее слово напоминает мне о том, что было для меня загадкой в этой женщине.
— Скажи мне кое-что. Я думал, что ты не влюблена в меня, потому что рядом со мной ты никогда не была Принцессой Неловкостью. Означает ли это, что твои чувства изменились тогда, когда ты сказала, что, — я останавливаюсь и рисую в воздухе кавычки, — излечилась от своего недуга?
Она хитро улыбается и качает головой.
— Не-а.
— Тогда когда? — спрашиваю я с любопытством.
— У меня никогда не было проблем с тем, чтобы поговорить с тобой, — она проводит рукой по моим волосам и смотрит на меня глазами, полными озорства. — Хочешь узнать секрет этого маленького трюка?
— Да, хочу. Это всегда сбивало меня с толку.
— Будь внимателен, потому что я не всегда выдаю секреты своих фокусов.
— Я слушаю.
Она поднимает подбородок выше.
— Практика.
— Что ты имеешь в виду?
Ее голос становится тихим и уязвимым.
— У меня были годы практики. Я всегда тебя любила. Ты был моим другом, когда мы были моложе, и ты всегда был таким красивым. Рядом с тобой я никогда не чувствовала неловкости, потому что знала тебя уже очень давно. Притворяться, что я не увлечена тобой до безумия, было моим самым величайшим фокусом.
Я впитываю в себя ее признание, и все обретает смысл в некотором роде, все комплименты, которые она делала мне в последние несколько недель. Тем не менее, я, вроде как, изумлен и очень доволен.
— Ты серьезно?
— У меня всегда были чувства к тебе, Ник, — говорит она, и ее щеки покрываются
Новая волна счастья проходит сквозь меня.
— Сделай для меня кое-что, Харпер.
— Все, что угодно.
— Никогда не меняйся.
— Не буду, — говорит она, берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Она сжимает мою руку и добавляет: — Вот почему твои поцелуи и занятия с тобой любовью никогда не были для меня уроками. Для меня это не было тренировками, Ник. Для меня все было по-настоящему.
Моя грудь наполняется теплом и я уверен, что я — самый счастливый парень в мире, потому что эта девушка — моя.
— Для меня это тоже было по-настоящему, — мягко говорю я. — Все было по-настоящему.
Харпер целует меня, а затем дарит мне легкомысленную улыбку.
— Значит, ты действительно меня любишь?
Я смеюсь.
— Я действительно тебя люблю.
— А я — счастливица.
Я довольно вздыхаю.
— Это был прекрасный день. И есть только одно-единственное, способное сделать его еще лучше.
— Торт? — нетерпеливо спрашивает она.
— Это и еще кое-что, — я поигрываю бровями. — Готова уйти отсюда?
Харпер сжимает мои пальцы.
— Черт, да.
Я отвожу ее к себе домой и, как только за нами захлопывается дверь, мы начинаем стягивать друг с друга одежду, отбрасывать ее в сторону, хватать друг друга за волосы, и в итоге вваливаемся в спальню.
Несколько секунд спустя она сжимает мои запястья, опускается на меня сверху и объезжает меня жестко и красиво, пока солнце светит высоко в небе. Она берет все под свой контроль, крутит бедрами, выгибает спину. Ее губы открываются, пока она прыгает на мне вверх и вниз. Харпер задает ритм, а я следую за ней, наблюдая за выражением ее глаз, за тем, как подпрыгивает ее грудь. Вскоре она наклоняется ниже, склоняется к моему лицу и шепчет:
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — говорю я, когда прижимаю ее ближе, и женщина, которую я боготворю, рассыпается на кусочки в моих руках, когда мы снова кончаем одновременно.
Какое-то время мы валяемся в постели, разговариваем, трогаем друг друга до тех пор, пока не звонит мой телефон. Это Серена, и она говорит, что вернулась домой из больницы. Чуть позже мы приезжаем к ней и Джареду и дарим подарки, что мы купили для их сына. Они назвали его Логаном. Затем мы с Харпер отправляемся в кафе «Кусок торта», чтобы отпраздновать то, что мы теперь вместе.
Это свидание. Определенно, это — свидание.
Подождите. Это намного больше. Это начало нашей новой сюжетной линии. Истории великой любви всей моей жизни.
Эпилог
Несколько месяцев спустя
Они колеблются. Качаются. Затем с громким грохотом все десять кегель падают вниз. Харпер высоко поднимает руки и с самодовольным видом поворачивается ко мне.
— Страйк!