Мистерия силы. Трилогия
Шрифт:
И тут произошло непредвиденное: Яросвета всего тряхануло, словно изнутри у него взорвалось что-то… и он упал, потеряв сознание. В то же мгновение в воздухе над ним вдруг что-то вспыхнуло; и едва заметное сияние вошло в Яросвета, заставив его ещё раз вздрогнуть с закрытыми глазами… Неизвестно, сколько времени он так лежал, но когда очнулся и встал на ноги, то почувствовал себя иначе. Яросвет ощутил в себе некую безграничность стремлений и всеохватывающую жажду познания, граничащую с тем безумием, которое всегда приписывают бесстрашию. Это был резкий поворот в судьбе Яросвета, он вроде остался самим собой,
– Как странно всё это… Вот чудо! – вымолвил Яросвет в изумлении.
Он взглянул на эту дивную глыбу и произнёс:
– Но интересно, что за Книга была сокрыта здесь? И Ведам отдана она… Что в ней?
И тут же Яросвета озарило прямое знание обо всём этом; и он воскликнул:
– Да это ж ясно всё, как день! Сила Абсолютной Энергии и Абсолютного Знания! Да. Чудно это всё… Но надо бы определиться…
Яросвет осмотрелся и не спеша направился в сторону отдалённых холмов…
…Прошло ещё семь лет. Могучий, статный Светослов был полон сил, надежд, стремлений. И Ведамира ещё прекрасней, грациозней стала; она вся расцвела, живя в любви и свет даря пространству родовому. У них уже давно родились дети – семь лет уж было Мирославу, и трёх годов был славный Родосвет (в те времена возраст исчислялся с момента зачатия ребёнка). И вот, в одно прекрасное утро они все втроём решили подарить всему живому свою огромную любовь – творящую музыку, льющуюся из души, гармонию, силу и радость.
Светослов с Ведамирой проснулись в своём домике– светёлке, где был зачат их первенец Мирослав. И хоть стоял уже у них в саду новый добротный дом из чистейшего дерева, в котором было уютно и радостно, они по привычке ложились отдыхать в своей первой, скромной обители, наполненной духом чувств, родившихся под звездой их необъятной любви. Быть может, в этом была отрада тех чудесных воспоминаний, а может, хотелось летать в фантастических сновидениях без оглядки на время. Кто знает? Но их не волновали причины того, что не следует рассматривать слишком пристально, разбирая на части. Они были счастливы, и были счастливы их дети.
Светослов поднялся и оделся; причём надел он новую рубаху, сшитую Ведамирой. Он осмотрел себя и с удовлетворением отметил:
– Да, рубаха непростая… Ты просто кудесница, Ведамира. Надо же, как символы вышила… И удобно в ней, точно родился я в этой рубахе.
Ведамира, тоже одевшись в свой праздничный светлый наряд, устремила свой небесный взгляд на любимого и с улыбкой ответила:
– Старалась… А символы вышиты в правильном порядке. Заметил?
– Да. Очень здорово, – ответил Светослов, глядя на рукава.
На светлой рубахе этой были вышиты четыре разных защитных символа: спереди, сзади и по плечам с обеих сторон, а по краям рубаху обрамляла витиеватая кайма сплошным загадочным узором. Светослов, вдруг что-то припомнив, произнёс:
– Ах, я совсем забыл. Вчера пришёл домой я поздно… В общем, вчера был опыт мастерства; так вот, волхвы во мне узрели Ведуна. Они меня признали.
Ведамира
– Исполнилось, свершилось! Предназначение твоё вошло в живое русло Рода. Теперь, любимый мой Ведун, тебя я очарую одним из действенных искусств. Пошли же в сад быстрее! Наши дети уж давно, наверно, там, а мы всё здесь толкуем о своём.
– Да, мы сейчас идём. Я только камушек надену – теперь имею право я его носить…
И Светослов извлёк откуда-то из груды пахучих трав тот дивный камень, что ему в далёком детстве подарил Ведун Светозар. Только теперь камушек этот держался не на тесёмке, как прежде, а на витиеватой бересте, пропитанной настоем трав.
– Тесёмку только я одел в надёжный оберег…
И Светослов надел на голову эту уникальную диадему. Камень сверкнул на рассветном солнце, бившем лучами в светёлку, и Ведамира в восторге вымолвила:
– Он – как живой, этот волшебный камень…
– Да, это так; к тому же он имеет связь времён, – ответил Светослов. – Ну что, пойдём? Я гусли поднастрою и начнём.
– Да-да, конечно.
Светослов взял свои гусли, Ведамира прихватила кувшин с фруктово-ягодным напитком и они вышли в сад.
Дети уже были в саду. Они пробовали ягоды и любовались садом, преображавшимся с рассветными лучами.
– Мама! Папа! – воскликнул Мирослав. – Мы уже завтракаем!
– Да, я попробовал вишенку, она такая вкусная! – добавил Родосвет.
Ведамира поставила кувшин в траву, подошла к детям, и, обняв их, поочерёдно расцеловала. А затем она заговорила, как запела:
– Вы мои милые, любимые, такие самостоятельные. А мы вот с папой чуть задержались – решили к празднику запевку подготовить.
– Да, мои славные, сейчас мы что-нибудь сыграем, – подтвердил Светослов, указывая на гусли.
Мирослав тут же встрепенулся:
– Папа! А я тогда сейчас возьму свою свирельку и тебе подыграю!
– Конечно, возьми, сынок, – ответил Светослов.
Мирослав вдруг задержал внимание на дивном камушке, что у отца держался на челе; и он промолвил с восхищеньем:
– Ух ты, какой красивый камушек… Наверно, он волшебный…
– Да, Мирослав, ты угадал – имеет силу камень этот.
– А что он может делать? – не унимался Мирослав.
– Этот камень усиливает мысль, когда необходимо очень быстро создать в пространстве Образ и передать его кому-то; а также он имеет связь времён, – спокойно ответил Светослов.
– Здорово… – улыбнулся изумлённый Мирослав.
Родосвет, стоявший рядом, внимательно смотрел на отца, объяснявшего Мирославу всё это; он тоже улыбнулся в восхищении.
– Но ты хотел мне подыграть, – напомнил сыну Светослов.
– О да, сейчас, я – мигом! – ответил возбуждённый Мирослав и умчался за своей свирелькой.
Светослов сел под яблоню с густой травой вокруг, что было местом Силы, и стал настраивать гусли. Трёхлетний Родосвет тем временем подсел к отцу поближе, но не мешал ему. Он слушал, как отец живые звуки извлекает и всё пространство наполняется каким-то необычным трепетом, в котором была и часть его любви огромной ко всему… Тут подбежал радостный Мирослав со свирелькой в руке и сел рядом с отцом. Ведамира присела рядом, любуясь детьми и супругом. Наконец Светослов произнёс: