Мистическая история Ивового городка
Шрифт:
Она отложила прочитанный лист в сторону, и взяла небольшой, потрепанный блокнот из той же стопки. Страницы в нем были пожелтевшими, а чернила расплывчатыми. Он был весь исписан. Небольшие записи и заметки в основном были бессвязными и непонятными для Карины. Она вчитывалась в каждую запись. Большинство из них не казались ей важными, кроме двух. Эти две показались ей странными:
«Деревья оплакивают жертву».
«Тридцать вперед на юг. Двадцать на северо-восток. Тридцать на юг».
Она перечитала соседние записи, а затем и несколько страниц до и после, но связи, ни с одной из этих строк, не нашла.
Она потерла виски и чертыхнулась вслух. Множество записей связанных с викингами и скандинавскими легендами, пока казались ей бессвязными. А колличество бумаг, блокнотов, папок и тетрадей вводили ее в ступор, потому что не понятно, зачем столько всего записывать, но при этом хранить в таком хаосе.
Она снова посмотрела на фотографию матери и подумала о том, сколько тайн хранила эта женщина! Какими знаниями она обладала?! Карине предстояло во всем разобраться. В конце концов, осознание, что эти записи помогут ей в изучении их края и культуры викингов, не могло не радовать. Но где-то внутри нее возникло ощущение, что в поисках ответов она зайдет дальше простого изучения истории викингов.
Она взяла из стопки толстую тетрадь и принялась читать написанное в ней. Записи в тетради напоминали родословное древо. Начиналось оно с Карины и Олега и уводило ее все дальше в прошлое, к предкам. Чем дальше Карина изучала записи, тем больше находила описаний того или иного предка. В основном описаниям поддавались предки со стороны матери, но иногда рядом с ними упоминались предки по отцу. Она никогда не думала, что их родословная настолько переплетена во времени и оба ее родителя происходят от викингов.
«Агвид Одноногий – праотец Игоря, один из поселенцев древнего Стурла в Бьярмаланде. Иногда мне кажется, мы были начертаны друг другу судьбой».
Таких пометок было множество, и Карина была шокирована такой тесной связью родословной отца и матери. Но ее глаз зацепился за название поселения и убежденность матери в том, что он находился на территории Бьярмаланда. Ивовый городок вырос из некогда существовавшего поселения Стурла, это она знала, но что знала мать о Бьярмаланде?
– Стурл, Стурл… – Бормотала она себе под нос, кусая нижнюю губу.
И тут ее осенило. Она схватила лист с легендой и сразу остановила свой взгляд на имени Стурлауг. Сама не понимая почему, она находила связь между названием поселения и именем викинга. Карина начала спешно перелистывать тетрадь с родословной и то, что она обнаружила в конце, вскружило ей голову. Последними в схеме матери были Стурлауг и богиня Хель!
Карина отложила все в сторону и откинулась на спинку стула, запустив пальцы в волосы. Вопросов становилось все больше. Она не могла думать про свою мать, что та была безумна, но легенда и родословная, составленная ей, казались ей настолько абсурдными, что ненароком мысль закрадывалась.
Она посмотрела на часы, которые показывали третий час ночи. Сейчас заснуть она все равно не смогла бы, поэтому решила, что если не выпьет, то не справится с эмоциональным накалом этого дня, и ее сразит нервный срыв.
Она спустилась вниз и обнаружила спящего
– Ты ведь читал ее записи? – Не сдержалась она и выпалила вопрос. В записях царил хаос, казалось, даже специально оставленный. Она помнила мать, и так же помнила, что порядок был ее пунктиком. Он молчал. – Читал? – Настаивала она.
– Я изучил все. – Наконец ответил он ей и сделал глоток коньяка. – Каждую букву, каждый миллиметр. – Он посмотрел ей в глаза и грустно улыбнулся.
– Она просила тебя передать свои знания мне. – С укоризной в голосе говорила она. – Почему ты этого не сделал?
– Лучше тебя никто не разберется в ее наследии, Карина. – Его слова повергли ее в шок, она, сжав губы в тонкую линию, закивала головой. В очередной раз она убеждалась в своем мнении об отце. – Ты должна сама разобраться во всем. – Добавил он.
– Ты облажался! Ты не держишь слова. Она была бы разочарована в тебе. – Она хотела тыкать его как котенка моськой в его же ошибки. – Не выполнил ее просьбу, а теперь заявляешь, что за тебя это должна сделать я! – Восклицала девушка. – Какого черта ты вообще лез в ее записи? Ты не имел на это права. Мне мерзко от тебя. – И правда, ее лицо искажала гримаса омерзения.
Больше мужчина ничего ей не сказал, он снова сделал глоток алкоголя и продолжил иступлено пялиться в пол. Она фыркнула и, забрав бутылку коньяка со стола, отправилась обратно в комнату. Она думала, что бы отвлечься, снова заняться чтением записок мамы, но когда посмотрела на стопки бумаг, не смогла себя заставить сесть за стол.
Разочарованная и злая она села на кровати в позу лотоса и снедаемая своими мыслями пила коньяк, уставившись в окно, на безлюдную ночную улицу. Она не была способна оставить попытки достучаться до отца, и в глубине души считала себя виноватой в том, каким он стал. Но каждый раз, когда она пыталась поговорить с ним на волнующую ее тему, выходило так, как в этой и множестве других ситуаций. Казалось, непонимание, и незнание друг друга с каждым днем усугубляются и это пугало ее.
У ее младшего брата никогда не было таких проблем в общении с отцом, она в тайне, даже от самой, себя завидовала ему. Но Олег не был обременен даром, который был возложен на нее кровью, как раньше любила говорить ее мама. Как сложилась бы их жизнь, если бы она не умерла? Карину всегда мучил этот вопрос. Но тогда не стало бы ее брата, и она корила себя за столь эгоистичные раздумья. Ведь не пожертвуй она собой, той ночью, в тысяча девятьсот девяносто третьем году, умер бы Олег.
Она не заметила, как опьянела и провалилась в сон. Проснувшись от звуков стука молотком, ей сразу резанул по глазам солнечный свет. Во сне она забралась под плед, а пустая бутылка коньяка свалилась на пол. Тело ломило, и во рту было сухо. Она потянулась и, заложив руки за голову, уставилась в потолок. Какое-то время она бдумывала все происшедшее вчера. Тяжелая встреча с отцом, незнакомцы, принесшие еще больший разлад в их отношения и, если честно, напугавшие ее. Она нутром чувствовала, что неизвестность, окружавшая ее, не сулила ничего хорошего.