Митральезы Белого генерала. Часть вторая
Шрифт:
Несмотря на несходство характеров, девушки быстро сошлись между собой, а когда стало известно, что в ближайшем к передовой госпитале требуются сестры милосердия, без колебаний вызвались отправиться туда.
— Люсия Александровна, Екатерина Михайловна, идите сюда, — позвал их начальник каравана подполковник Мамацев. — Мои архаровцы тут немножко приготовили, не угодно ли?
— Право, Дмитрий Осипович, нам так неловко утруждать вас, — жалобным голосом отозвалась Катя.
— Отказа я не приму! — решительно заявил офицер и подкрутил пышные по кавказской
Надобно сказать, что происходил подполковник из старинного грузинского рода Мамацашвили, а имя и фамилию на русский лад переиначил его отец — генерал-майор русской армии Осико Хойхосрович, став, таким образом, Осипом Христофоровичем. На вид ему было около сорока лет, участник войн с горцами, турками и Хивинского похода. Георгиевский кавалер за осаду Карса. Была ли у него семья, история умалчивает, но сестры милосердия, в особенности мадемуазель Сутолмина, пользовались его неизменным вниманием и покровительством. С одной стороны, из-за кавказского темперамента господина Мамацева это было несколько утомительно, но с другой, служило надежной защитой от назойливого внимания других офицеров, забывших после долгого отсутствия общения с женским полом, что такое рыцарское отношение к дамам.
— Благодарю за приглашение, Дмитрий Осипович, — вежливо поблагодарила подполковника баронесса Штиглиц, — вы очень любезны. Но скажите, скоро ли окончиться наше путешествие?
— Вах, совсем чуть-чуть осталось!
— Помнится, третьего дня вы говорили то же самое, — не удержалась от колкости мадемуазель Сутолмина.
Мамацев обычно не лез за словом в карман, но не успел он открыть рот, как подбежавший к нему солдат неуклюже приложил к кепи руку и начал докладывать:
— Ваше выскоблагородие, так что, их благородие господин подпоручик докладают, что хтось едет!
— Ничего не понял, — выпучил глаза сбитый с толку офицер. — Кто едет, куда едет?
— Как кто? — изумился посланец. — Едут конные в нашу сторону.
— Какие конные?
— Да кто же их разберет, мабуть, текинцы!
— Тьфу, дурак! Так бы сразу и сказал, — разозлился подполковник не то на бестолковость нижнего чина, не то на невозможность допустить более сильные выражения при дамах.
— Прошу прощения, служба! — извинился он перед спутницами, после чего вскочил в седло и, не забыв галантно козырнуть барышням на прощание, дал своей лошади шенкеля.
— А я как сказал? — пожал плечами солдат и побежал следом за начальством, не слишком, впрочем, торопясь.
— Мы вас подождем, Дмитрий Осипович! — запоздало крикнула вслед бравому офицеру Катя, после чего вздохнула и, выбрав на подносе самый большой шампур, унизанный хорошо прожаренными, но вместе сочными кусочками мяса, вонзила в крайний из них свои перламутровые зубки.
— Подождем? — вопросительно подняла брови Люсия.
— Вот еще, — пробурчала с набитым ртом подруга, — эдак, чего доброго, мясо совсем остынет.
— Что же, в этом есть свой резон, — одними уголками губ улыбнулась баронесса.
— Бесподобно! — промурлыкала
Словами сестра милосердия не ограничилась, и перед ее спутницей тут же материализовался еще один шампур. Сопротивляться подобному напору не было никакой возможности, а потом мадемуазель Штиглиц, сняла с него вилкой мясо на тарелку и, отрезав от него небольшой кусочек, отправила в рот.
— Действительно, очень вкусно!
— А я тебе что говорила? — пробурчала с набитым ртом Катя, продолжая безжалостно расправляться с угощением.
— Ты вся вымазалась, — заметила Люсия, впрочем, без тени осуждения в голосе.
— Умоюсь, — хладнокровно отвечала ей товарка.
И впрямь, когда Мамацев вернулся в сопровождении двух людей, одетых более чем живописно, мадемуазель Сутолмина вполне успела привести себя в порядок и сидела теперь с постным видом перед блюдом с овощами и зеленью, отщипывая то от одного, то от другого маленькие кусочки.
— Наконец-то вы вернулись, Дмитрий Осипович, — проворковала она. — А мы вас так ждали…
— Прошу прощения за вынужденное отсутствие, милые дамы, — извинился подполковник. — Служба! Но позвольте представить вам настоящих героев — охотников. Барон фон Левенштерн и кондуктор Будищев. Баронесса Штиглиц и мадемуазель Сутолмина.
— Здравствуйте, Дмитрий Николаевич, — любезно улыбнулась сестра милосердия.
— Вы знакомы? — изумилось большинство присутствующих.
— Добрый день, Люсия Александровна, — поклонился в ответ Будищев. — Надеюсь, ваше путешествие прошло благополучно?
— Благодарю, все хорошо.
— Как сказала Елизавета Дмитриевна, как только вы оставили нас, закончились и приключения, отчего стало невыносимо скучно, — немного томным голосом произнесла Катя, едва заметно стрельнув глазами в сторону Мамацева.
— Могу вас успокоить, Екатерина Михайловна, — пожал плечами Дмитрий, едва вспомнивший, как зовут эту сестру милосердия, — тут вам скучать не придется.
— Так значит, ви знакомы, — еще раз повторил подполковник, в речи которого от волнения стал еще заметнее грузинский акцент.
— Я имел честь сопровождать ее сиятельство графиню Милютину и ее очаровательных спутниц до Астрахани, — пояснил Будищев.
— И у вас там были приключения?
— Да так, — неопределенно пожал плечами кондуктор. — Пустяки.
— Ну да, — обрадованно проворковала Катя. — Просто когда мы ехали на поезде, он всего лишь сошел с рельсов, а когда плыли на пароходе, там всего лишь поймали шулера.
— Вот как?
— Было дело, — развел руками Дмитрий.
— Могу сказать, что здесь жизнь не менее увлекательна. Если вам приходилось слышать о славном деле у Бендессен, то вот его герои! — немного напыщенно провозгласил совершенно успокоившийся Мамацев. — И барон, и господин Будищев участвовали в этом знаменитом бою.