Митридат
Шрифт:
– Но Изабат не отличается храбростью,- возразил Митридат, ценивший в мужчинах прежде всего это качество.
– Просто война- не его стихия,- пояснил Тирибаз.- Изабат более годится для распутывания интриг и раскрытия заговоров, так как сам по своей природе интриган. Сделай его хшатрапаном, Митридат. Не пожалеешь!
Стефан, Моаферн и Сисина поддержали мнение Тирибаза-все трое неплохо знали Изабата.
– Будь по-вашему,- уступил Митридат. Сокровищехранителем Митридат решил сделать Стефана. На этот раз Стефан не стал возражать.
– Помощника и начальника копьеносцев, дядюшка, подберешь себе сам,- добавил
Стефан согласно закивал головой: он был доволен таким назначением.
– Пора приступить к главному,- промолвил Митридат и оглядел своих советников.- Будем ли менять предводителей войска?
– Будем,- коротко ответил Тирибаз.
Моаферн и Сисина молча с ним согласились. Стефан сидел с отсутствующим видом, понимая, что его мнение здесь не требуется.
– Диофант не годится в верховные военачальники,- сказал Тирибаз. – Он – эллин, а у нас в войске большинство составляют персы и каппадокийцы.
– Но Диофант знает персидский язык,- вставил Митридат.- К тому же он мой двоюродный брат. И я ему вполне доверяю.
– Речь идет не о доверии, друг мой, – продолжил Тирибаз. – Ты разве не обратил внимание, что Диофант мастерски командует только греческой фалангой? Азиатскими отрядами, не знающими греческого построения, он руководит гораздо хуже. Над азиатами должен стоять азиат, поскольку переучить все наше войско на эллинский лад нам не под силу.
– Опять это противостояние – эллины и варвары, – нахмурился Митридат. – Я не желаю раскола ни в своем войске, ни в государстве! Эллины и азиаты должны на равных служить мне.
– Не стану спорить с тобой,- кивнул Тирибаз,- но без гибкости в этом деле нельзя. Пусть эллины будут там, где они сильны: в фаланге и на флоте, а персы как прирожденные наездники- в коннице и на колесницах. Сила заключается во взаимодействии тех и других. Однако следует заметить, что Пафлагонию и Галатию мы завоевывали без Диофанта и его фаланги: он был в это время в Тавриде. Решающими во всех сражениях с галатами и пафлагонцами были удары нашей конницы и колесниц…
– Фаланга была у царя Никомеда,- хмуро заметил Митридат.- Согласись, Тирибаз, без фаланги вифинян нам пришлось бы туго.
– Согласен,- сказал Тирибаз.- Однако победоносная фаланга Никомеда с завершением войны ушла в Вифинию. В Понт же возвратились увенчанные лаврами конные и пешие отряды персов и каппадокийцев, которыми предводительствовали азиатские, а не эллинские военачальники.
– Хорошо, Тирибаз,- промолвил Митридат,- рабхайлой я назначаю тебя. Ты опытен и отважен. Войско тебя знает и любит.
– Я не могу стать рабхайлой, поскольку ты, Митридат, сам во всеуслышание объявил меня своим оросангом,- напомнил Тирибаз.- По закону оросанг не может занимать ни одну из высших должностей ни в войске, ни в государстве.
– Но почему?- возмутился Митридат.
– Да потому что оросанг по своему положению выше и хазарапата, и хшатрапана, и рабхайлы, и кого бы то ни было,- с улыбкой ответил Тирибаз.- Ты можешь завтра разочароваться в хазарапате и назначить на эту должность другого вельможу, можешь каждый день менять вельмож в своем окружении под воздействием гнева или по другим причинам, только оросанг у тебя незаменим. Ибо его заслуга перед тобой выше всех заслуг, которыми могут похвастаться твои приближенные.
Митридат едва не прослезился
– Да, друг мой, ты у меня незаменим. Я обязан тебе жизнью и тем, что царствую.- Митридат обернулся к Моаферну и Сисине.- И вам, друзья, я обязан тем же. Вас я тоже объявлю своими оросангами- сегодня же!
Знать, собравшаяся в тронном зале, была оповещена через глашатая о новых назначениях царя. Счастливцев, получивших высшие должности в государстве, тут же поздравляли друзья.
При этом радость эллинской знати была менее бурной, нежели у персидских вельмож. Митридат обещал поставить Диофанта во главе всего понтийского войска, но так и оставил его предводителем греческих наемников.
Рабхайлой стал перс Артасир, дальний родственник царя. Сузамитра, смещенный с должности хазарапата, опять стал начальником конницы. А отбывший с посольством в Каппадокию Фрада заочно был назначен ратаэштаром. Во главе флота был поставлен Архелай, сын Диофанта.
Посольство из Каппадокии вернулось в конце лета. Фрада обрадовал Митридата, сообщив, что в Мазаке готовы с почетом принять для царя Ариарата невесту из Понта.
– Особенно на Гордия подействовал довод, что у царя Митридата в данное время стоит в бездействии пятидесятитысячное войско,- усмехаясь, делился впечатлениями Фрада: он чувствовал себя победителем.- Гордий, эта хитрая лиса, долго изворачивался и торговался, но только у него ничего не вышло. Я сказал также, что Никомед Вифинский, женатый на сестре Митридата, всегда готов оказать поддержку своему шурину. Митридат щедро одарил Фраду и велел Тирибазу подобрать сообразительного евнуха, который должен был отправиться вместе с Нисой в Каппадокию. Этому человеку предстояло извещать понтийского царя обо всем, что происходит в Мазаке.
Ниса расплакалась, когда Митридат сообщил ей, что намерен выдать ее замуж за Ариарата, сына Лаодики.
– А как же Сузамитра?- рыдая, спрашивала Ниса.- Ты обещал выдать меня за него.
– Я ничего не обещал,- раздраженно сказал Митридат: он не выносил женских слез.- Я лишь говорил, что, возможно, выдам тебя за Сузамитру. Но обстоятельства изменились, Ниса. Пойми же это.
– Как ты жесток, Митридат!- не унималась Ниса, размазывая слезы по лицу. – Я для тебя всего лишь игрушка. С моими чувствами ты не считаешься. Ты такой же, как наш отец!
– Довольно рыдать,- отрезал Митридат.- Собирайся в путь! Царь ушел из покоев сестры, оставив Нису в безутешном горе. И тут Судьба приготовила Митридату новый удар: из Пантикапея в Синопу пришла триера и привезла весть о восстании скифов на Боспоре.
– Во главе восставших стоит Савмак,- поведали Митридату гонцы из Пантикапея.- Савмак убил царя Перисада и объявил себя правителем Боспорского царства. Самое печальное, что беднота поддержала Савмака и устроила избиение знати по всему Пантикапею. Савмак пытается создать войско из этого сброда и сносится со скифским царем Палаком, чтобы совместными усилиями захватить другие боспорские города. Граждане из самых знатных боспорских родов, те, что сумели бежать в Феодосию и Фанагорию, умоляют понтийского царя избавить их от этого бедствия и взять Боспор под свою руку.