Мийол-алхимик
Шрифт:
Место ночёвки Бегун оградил вполне надёжным ритуалом ментального типа. Нет, магия не скрывала и даже не маскировала команду — она заставляла внешних наблюдателей забыть о том, что эти Охотники почему-то им интересны. Конечно, Каллас не считал себя гением ритуалистики, но крепким профессионалом — да; многократно опробованная схема ни его, ни команду ранее не подводила. Чтобы пробиться через Круг Неустанно Нарастающей Забывчивости, требовалось быть или совершенно безмозглым членистоногим, ищущим не место ночёвки, не конкретных людей и вообще
…вот только от всех этих манёвров пользы не прослеживалось. Как бормотал Черпак про плохое предчувствие во время потемнения, так и продолжил бормотать уже на следующий день.
Несмотря на отсутствие зримых признаков слежки.
Тотальное. Полнейшее.
— Ладно. Хватит уже высиживать неизвестно что, — решил Каллас, убирая замок ритуала в пространственный короб. — Надо выдвигаться. Мы же не развлечения ради в диколесье ушли.
— Да, — поддержала Зиалати. — Магические звери сами себя не убьют.
— Не имею ничего против, только сперва я бы с вами немного побеседовал, уважаемые.
Троица замерла, дружно скосив глаза на объявившегося в двадцати шагах Охотника. А в том, что это именно Охотник, такой же, как они — сомнений быть не могло. Плотная, неяркая и покрытая пятнами лесостепного камуфляжа одежда, высокие сапоги, длинный плащ с глубоким капюшоном, перчатки и маска — именно так старался экипироваться каждый, рискующий путешествовать по среднему и дальнему диколесью.
А уж в ближнее чернолесье совались без такого облачения разве что самоубийцы.
— У меня очень плохое предчувствие, — беззвучно, почти не шевеля губами прошептал себе под нос Черпак.
— Может, представишься… уважаемый? — спросил Бегун, выпрямляясь.
— Действительно, неудобно вышло, — хмыкнул незнакомец.
Только три движения.
Первое — сбросить на спину капюшон.
Второе — сдвинуть на лоб верх маски, защищающий глаза.
Третье — опустить на грудь нижнюю часть маски, защищающую нос и рот от вдыхания небезопасных субстанций.
Ну а троица, сворачивавшая стоянку, и так светила открытыми лицами. Просто не успела после завтрака вернуться к походному облачению.
…Зиалати обнаружила, что почти разочарована. Без капюшона и маски незваный гость выглядел до изумления обыденно. Правильный овал лица. Прямой нос — не слишком длинный, но и не короткий. Густые брови, каштановые в рыжину прямые волосы, забранные в низкий хвост (единственная, к слову, черта, для Охотников не особо характерная: из-за сложностей с уходом профессиональные ходоки по диколесью обоих полов обычно стригутся покороче). Светлая кожа. Смутного, неяркого оттенка глаза — не то серые в прозелень, не то зелёные с нотами серости. Признаков возраста не видать, так что она решила считать парня
«Не красавец, но вполне симпатичный».
И следом — иная, более трезвая мысль:
«Опасный».
Вызвало эту реакцию касание чужой ауры. Сняв маскировку физическую, гость, похоже, решил убрать и магическую.
«Интересно: как это вообще проделано? На работу артефактов не похоже…»
— Моё имя — Мийол эр-Сарекси. А ваши имена я знаю, так что можно сразу перейти к делу.
— Какие ещё дела?
— Я ведь уже сказал: хочу побеседовать… уважаемые.
Каллас фыркнул. Как лидер команды, переговоры он взял на себя.
— И почему нельзя было побеседовать в лагере? — спросил он.
— Мне хотелось обеспечить анонимность. А ещё — подчеркнуть серьёзность.
— Слушай, в чём затык? С нас и так уже стрясли тройную цену твоей волчицы! Склочная и трясла. Она что, не выдала тебе долю?
— Она предлагала, да, — кивнул Мийол. Говорил он всё так же мягко и вроде дружелюбно, аурой не давил, зверских рож не корчил… — только я не взял.
Зиалати сглотнула.
Неоднократная присказка Черпака про плохие предчувствия внезапно показалась прямо-таки эпическим преуменьшением.
— Почему?
— А на кой мне эта мелочь? Захочу — сам заработаю, сколько надо.
— Так в чём затык? — повторил помрачневший внутренне, но старающийся удерживать внешнюю невозмутимость Бегун. — Мы накосячили, но честь по чести всё возместили.
— Со стороны Лерату — да, претензий нет.
— А с твоей, значит, есть?
— Сам-то как думаешь? — приподнял бровь Мийол.
Ну да. Минувшие сутки с их нервотрёпкой (как оказалось, очень даже обоснованной!) до боли ясно донесли позицию призывателя.
Претензии очень даже есть. Крупные.
— Мне нужно узнать ответы только на два вопроса. Первый: кто вас надоумил подгадить мне лично и моей семье заодно? Ваша это идея — или кто-то вас успешно подставил? А второй… я хочу знать: кто именно автор идеи с заражением нибамой?
На последних словах маска вежливой невозмутимости всё же треснула. На миг, не больше.
Зиалати снова сглотнула и на такой же краткий миг отодвинулась от своего базилара, как от зачумлённого. Что, совокупно с эмоциональным фоном, дало ответ на второй вопрос.
— Что? — выдохнул Черпак. Очень тихо, но живой пресмыкающийся детектор, обмотанный вокруг талии Мийола, уловил это за двадцать шагов без труда.
«Похоже, в недавнюю историю команда Бегуна своего нового члена не посвятила, — решил Мийол. — И то сказать: история-то… грязная. Не из тех, какими хвастают».
Каллас шагнул вперёд.
— Заканчивай корчить сильного! — бросил он. — Ты можешь считать себя кем угодно, но на деле мы оба подмастерья и оба базилары. Я так даже постарше буду, в два раза с лишним. Ты мне ничего не сделаешь уже потому лишь, что в своём отделении я на хорошем счету.