Младшая дочь короля
Шрифт:
— Хотела бы я иметь подруг! Но, честно говоря, Маркус, в университете я по большей части держалась особняком. У меня, конечно, были приятельницы, но своими переживаниями я ни с кем не делилась. И дело не в том, что я приехала из Европы, а в том, что мне приходилось скрывать свое положение. Из-за этого я чувствовала себя словно за стеклянной стеной. Но вы знаете: я обещала отцу, что буду соблюдать инкогнито. Только на этом условии он согласился отпустить меня учиться в Новую Англию. Он заключил секретный договор с президентом, и декан колледжа дал подписку, что мое настоящее имя останется
— Могу понять страхи вашего отца, — вновь поморщился Маркус. — Но, по-видимому, этот Брайс использовал вас и не зная вашего настоящего имени.
Доминик тяжело вздохнула.
— Когда я встретила Брайса, казалось, что мое положение его не интересует. Обычная девушка по имени Доминик Данфорт вполне его устраивала. По крайней мере так он говорил.
— Почему же вы решили, что Брайс вас не любит? Если мужчина...
— Он женат, Маркус, — прервала она. — Я узнала об этом случайно, а когда задала прямой вопрос, он даже не потрудился солгать. Мало того, умолял меня не устраивать скандала. Поведал, что его жена ждет ребенка и он беспокоится о ее здоровье. Вот так я поняла, как он ко мне относится, — горестно закончила она.
Маркус стиснул зубы. Впервые в жизни он испытывал горячее желание схватить другого человека за горло и придушить голыми руками.
— Так, вы не признались ему, что беременны?
— Нет. Ясно было, что для него это ничего не значит. Он женат и не собирается оставлять жену. Да и сама я теперь, когда знаю, что он за человек, не хочу иметь с ним никакого дела. И уж точно не собираюсь разрушать семью. Пусть следующая бедняжка, которую он соблазнит, расскажет его жене, что она замужем за подонком.
Маркус вздохнул с облегчением.
— Совершенно с вами согласен. Этот мерзавец заслужил трепку. Но, если бы вы попытались ему отомстить, это могло бы плохо кончиться для вас самой.
Доминик печально покачала головой.
— Догадываюсь, что вы сейчас обо мне думаете. Я просто дура, верно? Вы бы никогда не позволили женщине так себя одурачить.
— Вы забываете о Лизе, — угрюмо напомнил ей Маркус.
Доминик подняла удивленный взгляд.
— Но это совсем другое дело! Лиза была вашей женой. И она любила вас, когда выходила замуж.
«А так ли это?» — спросил себя Маркус. Верно, когда они только поженились, Лиза постоянно твердила, что его любит. Особенно когда хотела что-то от него получить. Но теперь, оглядываясь на свою несостоявшуюся семейную жизнь, Маркус ясно понимал, что Лиза, скорее всего, никогда не любила его по-настоящему. Ее восхищало его высокое положение при дворе и близость к королевской семье; она восторгалась его высоким жалованьем, обожала заниматься с ним сексом... Но, когда разразилась беда, она ушла от него, не оглянувшись.
— Когда мы развелись... впрочем, это неважно. — Он тряхнул головой и расправил плечи. — Сейчас важнее другое: что вы собираетесь делать?
— Маркус, я не знаю, как рассказать об этом родным, — печально призналась Доминик. — Вы представляете, как они
— Да, вам нелегко придется, — угрюмо кивнул он.
Доминик гордо расправила плечи, давая понять, что готова с достоинством встретить заслуженный позор. В последние недели она не раз задумывалась о том, сможет ли это выдержать, но Маркус не должен знать о ее сомнениях.
— Понимаю, легко не будет. Но, что бы ни говорили мама или другие, я люблю этого ребенка, хочу родить его и воспитать — пусть даже мне придется покинуть Эдембург!
Глаза Маркуса сверкнули. Он не позволит ей покинуть страну в одиночестве, под грузом такой ноши — об этом и говорить нечего!
— Нет, Доминик, до такого не дойдет. Ваши родные любят вас. Они никогда от вас не отрекутся.
Доминик прикусила губу.
— Маркус, я в этом не уверена. Моя беременность опозорит не только семью, но и страну. Я... я почти рада, что папы больше нет с нами — он ничего не узнает, не услышит сплетен обо мне. Представляю, как ему было бы стыдно, как бы он возненавидел меня за то, что я его подвела!
Душу Маркуса терзала острая боль. Доминик проклинает себя за то, что поверила клятвам и обещаниям ловкого обманщика, иными словами, за то, что повела себя по-человечески. Этот Брайс обманул ее так же, как его самого обманула Лиза, только он распознал обман гораздо позже...
— Доминик, все мы совершаем ошибки. То, что вы ждете ребенка, не преступление и не позор. Ваше чувство было чисто, и не ваша вина, что оно обратилось на недостойного человека.
Слезы снова сжали ей горло, но усилием воли Доминик удержала рыдания. Однако, снедаемая жаждой вновь ощутить силу и надежность Маркуса, склонила голову и уткнулась лицом ему в плечо.
— Простите, Маркус, я не должна была взваливать на вас эту ношу. Вам и без меня тяжело — особенно теперь, после несчастья с отцом. Я не жду от вас помощи. Я сделала ошибку — мне за нее и расплачиваться. Я должна собраться с силами и все рассказать родным. Конечно, многие — и в городе, и по всей стране — сочтут, что мое поведение позорит монархию. Но для меня жизнь и благополучие ребенка важнее сплетен.
Несколько секунд Маркус молча гладил ее по золотистым волосам. Сердце его сжималось от мыслей о безрадостном будущем Доминик и ее ребенка. Будь он проклят, он сделает все, чтобы этого не допустить!
— Доминик, не говорите ничего родным.
Выпрямившись, она с удивлением взглянула на него.
— Но...
— Доверьтесь мне. Ничего не говорите. Я постараюсь найти выход, наилучший для вас, для ребенка и для всей семьи.
Она покачала головой.
— Маркус, какой может быть выход? Прошлого не изменишь.
Он встал, не выпуская ее руки. Она поднялась вслед за ним.
— Обещайте мне, Доминик, — никому ни слова. Пока я не придумаю, что нам делать.
Нам?Итак, Маркус готов взвалить ее беду на свои плечи. Доминик почувствовала облегчение от того, что она больше не одна; и все же она не понимала, зачем Маркус принял на себя эту ношу. Верность королю — другое дело; но едва ли в служебные обязанности королевского советника входит спасение беременной принцессы!