Младшая дочь короля
Шрифт:
Маркус окинул ее внимательным взглядом. Сегодня, думалось ему, Доминик красива, как никогда. Розовое платье подчеркивает нежную белизну ее кожи, забранные наверх волосы открывают стройную шею. Господи, что же мне делать, когда мы останемся наедине? — думал Маркус.
— И вы согласны? — поинтересовался он, из последних сил заставляя себя надеяться, что она откажется от столь интимного свидания. Быть может, где-нибудь в ресторане, на глазах у десятков посетителей, ему будет легче овладеть собой. Быть может... хотя Маркус очень в этом сомневался. — Я хотел,
По позвоночнику ее пробежала сладостная дрожь — трудно сказать, от слов Маркуса или от его прикосновения. Доминик знала одно: чтобы скрыть свои чувства, ей понадобится вся сила воли. Иначе Маркус прочтет ее мысли, словно открытую книгу.
— Нет-нет, это вполне удобно, — заверила она. — Просто я думала, что вы предпочтете какое-нибудь более людное место.
Они спустились в главный холл дворца. Маркус отворил тяжелую дубовую дверь с резным гербом Стэнбери, и они вышли из здания.
До трагического происшествия с королем у дверей замка стояло только по одному охраннику. Но сразу после аварии Маркус посоветовал Николасу удвоить стражу — по крайней мере до тех пор, пока полиция не убедится, что король пострадал в результате несчастного случая. Вот почему теперь все входы и выходы из дворца день и ночь охраняли по два часовых.
Николас и вся королевская семья полагали, что Маркус перегибает палку. Они не сомневались, что гибель короля — несчастная случайность и нет нужды опасаться новых покушений на кого-то из Стэнбери. Однако Доминик не разделяла беспечности родных, и вид вооруженных часовых у дверей ее успокаивал.
Маркус проследил за тем, как один из часовых закрывает за ними дверь, и, снова взяв Доминик под руку, повел ее по мощеной дорожке, с обеих сторон окруженной тщательно подстриженными кустами в половину человеческого роста. Вечер был теплым и ясным: мягко сияли фонари, высоко в небесах мерцали бледные звезды, а далеко на востоке поднимался на небо молодой месяц.
Рука Маркуса скользнула на талию Доминик, и девушка едва слышно вздохнула.
— Доминик, я должен перед вами извиниться. Должно быть, вы ожидали ужина в роскошном ресторане. Но то, что я собираюсь вам сказать, невозможно говорить на публике.
Она не ответила; остаток пути они прошли в молчании.
Несколько минут спустя, войдя в уютную гостиную Маркуса, Доминик сняла шифоновый жакет и с нескрываемым интересом огляделась вокруг.
— Здесь вы жили с Лизой? — спросила она прямо.
— Нет, — ответил он. — У нас была большая квартира в городе.
Доминик выслушала его слова с радостью. Мысль о том, что другая женщина могла делить с Маркусом эти апартаменты, была ей неприятна. Пожалуй, даже вызывала ревность, хоть Доминик и понимала, что не имеет никакого права ревновать.
Маркус убрал ее жакет в стенной шкаф и вернулся в гостиную.
— Не хотите ли чего-нибудь выпить перед ужином? — поинтересовался он.
В апартаментах было очень тихо. Так тихо, что Доминик слышала, как тикают на стене старинные немецкие часы и потрескивают дрова
— Не нужно, — ответила она. — Спиртного я теперь не пью — из-за малыша, а ни сока, ни молока сейчас не хочется. Но вы, если хотите, пожалуйста, не стесняйтесь. — Она с любопытством покосилась на дверь, по всей видимости ведущую на кухню. — Вы... у вас есть помощник по хозяйству?
Маркус широко улыбнулся в ответ.
— Официантом буду я. У меня есть и кухарка, и горничная, но сегодня я отпустил их пораньше.
Итак, они остались совершенно одни, поняла Доминик. Очевидно, Маркус не хотел, чтобы посторонние подслушали их разговоры о катастрофе или о беременности принцессы.
Слабо улыбнувшись, она оглядела комнату:
— Может быть, проверим стены — нет ли «жучков»?
Маркус хотел нахмуриться, но вместо этого невольно улыбнулся. В первый раз за много дней он услышал, как Доминик шутит, и на душе у него сразу потеплело. Вчера, когда она рыдала у него на плече, сердце его едва не разрывалось от боли. Как он хотел, чтобы она забыла о своих печалях! Счастье Доминик стало для него куда важнее собственного благополучия.
— Все комнаты напичканы аппаратурой для выявления подслушивающих устройств, — усмехнулся он. — Так что можем говорить спокойно.
Он подвел ее к столику с двумя креслами у камина. Радостный блеск зеленых глаз Доминик, в которых отражалась игра пламени, согревал ему сердце.
— Присаживайтесь, я сейчас все принесу, — предложил он, указывая на одно из резных деревянных кресел.
Доминик мягко рассмеялась, и Маркус почувствовал, как губы его сами собой растягиваются в широкой ответной улыбке.
— Маркус, я никогда не представляла вас в роли официанта!
— У меня много талантов, — улыбнулся он. — Но не беспокойтесь — кулинарное дарование в их число не входит.
Несколько секунд спустя он появился вновь с сервировочным столиком, заставленным аппетитными блюдами.
Впервые за много дней запах еды не вызвал у Доминик приступа тошноты, и она охотно принялась за ужин. Маркус же не столько ел, сколько любовался на свою прелестную сотрапезницу.
— Не слышали ли вы новостей от полиции? — поинтересовалась Доминик, утолив голод.
— Сегодня утром я разговаривал с детективом, ведущим расследование. Ждут результатов вскрытия тела шофера. Полиция намерена проверить все, что поддается проверке, провести все возможные исследования.
— Значит, нам остается запастись терпением, — подытожила Доминик, накалывая на вилку кусочек копченой рыбы. — Нет ничего тяжелее неизвестности.
Маркус кивнул.
— Как ваша прогулка с Люком?
Она пожала плечами.
— Он кажется очень милым. Но...
— Но вас все же что-то настораживает?
Она беспомощно улыбнулась.
— Право, не знаю. В саду он провел не больше пяти минут, а потом вдруг вспомнил о каком-то неотложном деле и вернулся в замок. Я так и не успела с ним толком поговорить. По первому впечатлению — симпатичный, обаятельный человек. Так же, как и Джейк, и дядюшка Эдуард.