Младшая сестра
Шрифт:
— Да, но это следовало бы вам сделать раньше, до прихода сюда, — заявил я. — Теперь уже поздно.
— Подождите, мистер Марлоу.
Он вытянул руку, и я с размаху ударил по ней «люгером». На его пальце остался порез. Он отдернул руку и пососал палец.
— Эй, погодите! Альфред — мой племянник, сын моей сестры. Я приглядываю за ним. По правде говоря, он и мухи не обидит.
— Когда вы в следующий раз придете сюда, я приготовлю для него муху, — сказал я, — тогда и посмотрим.
— Не надо так, мистер. Прошу вас, не надо.
— Заткнитесь, — процедил я сквозь зубы, садясь.
Лицо мое горело, и я чувствовал себя, как пьяный. Мне было трудно говорить, но, взяв себя в руки, я медленно и хрипло произнес:
— Один друг поведал мне о парне, с которым попробовали разыграть шутку вроде вашей. Этот парень сидел за столом, как и я, и также держал в руке оружие. По другую сторону стола сидели двое мужчин, как вы с Альфредом. Парень в какой-то момент потерял самообладание и не говоря ни слова дважды выстрелил вниз, прямо в то место, где находится ваш живот.
Толстяк позеленел и хотел встать, но, раздумав, вынул из кармана грязноватый носовой платок и вытер им лицо.
— Вы это видели в кино, — сказал он.
— Допустим, — согласился я. — Но сценарист фильма говорил мне, что эта история взята из жизни.
Я положил «люгер» перед собой на стол и выдал почти непринужденным голосом:
— Вам следует осторожнее обращаться с огнестрельным оружием, мистер Тоуд. Может, вам неизвестно, но человеку бывает неприятно, когда — ему в физиономию суют пистолет сорок пятого калибра, особенно если он не знает, что тот не заряжен. Это доставило мне пару досадных минут, а я еще с утра не подкреплялся морфием.
Тоуд прищурившись, внимательно разглядывал меня. Альфред встал, подошел к другому креслу, пнул его ногой и уселся, прислонившись грязной головой к стене, но его нос и руки продолжали дергаться.
— Мне говорили, что вы крепкий парень, — вымолвил Тоуд, холодно глядя на меня.
— Вам сказали неправду. Я очень чувствительный человек. Из-за любого пустяка готов лезть на стену.
— Да, понимаю.
Тоуд пристально всматривался в меня.
— Возможно, мы неправильно разыграли это. Не возражаете, если я засуну руку в карман? Я не ношу оружия.
— Валяйте, — разрешил я. — С большим удовольствием я посмотрел бы, как вы попытаетесь достать револьвер.
Он нахмурился, потом очень медленно извлек из кармана бумажник из свиной кожи и вытащил оттуда новенькую, хрустящую стодолларовую банкноту. Положив ее на край стола, он выудил еще четыре такие бумажки и расположил их в ряд на столе. Альфред выпрямился в кресле и уставился на деньги, прекратив дергаться.
— Пять сотен, — сказал толстяк, убрав бумажник. — Только за то, чтобы не совать своего носа в чужие дела. Понятно?
Я посмотрел на него.
— Вам не нужно ни на кого работать, — продолжал он, — не нужно никого искать. Вы ничего не видели и не слышали. Вы чисты. И за это вы получите
Тишину кабинета нарушало только сопение Альфреда. Толстяк обратился к нему:
— Успокойся, Альфред. Я дам тебе выстрелить, когда мы уйдем. Веди себя прилично.
Он снова пососал порез на пальце.
— Если взять пример с вас, — заметил я, — то это не представляет трудности.
— К черту! — ответил Альфред.
— Какой ограниченный запас слов, — пожаловался толстяк. — Очень ограниченный. Уловили идею, приятель?
Он указал на деньги. Я нарочито постукивал пальцами по рукоятке «люгера». Толстяк немного подался вперед.
— Поймите, это задаток. И ради него вам ничего не нужно делать. Наоборот, воздержитесь на некоторое время от дальнейших действий, а потом получите еще столько же. Просто, не правда ли?
— А ради кого я не должен ничего делать? — поинтересовался я.
— Ради меня. Ради мистера Джозефа Тоуда.
— Каков ваш род занятий?
— Можете считать меня деловым представителем.
— А кем еще я могу считать вас?
— Ну, например, помощником человека, не желающего причинять неприятности другому.
— А за кого принимать этого симпатичного человека?
Джозеф Тоуд сложил банкноты в пачку, подровнял ее края и придвинул ко мне.
— Можете считать его человеком, предпочитающим проливать деньги, а не кровь, — ответил он. — Но в случае необходимости он может пролить и кровь.
— А ловко ли он обращается с ножами для колки льда? — спросил я. — Как мне известно, с револьвером он управляется паршиво!
Толстяк прикусил нижнюю губу.
— Мы говорим сейчас не о ножах, — произнес он наконец, — а о том, что вы можете сделать неверный шаг и тем самым причинить себе много вреда. Тогда как если вы вообще не будете предпринимать никаких шагов и будете сидеть тихо, то вас ждут деньги.
— Вас послала блондинка? — осведомился я.
Он задумался над моим вопросом и спустя минуту проговорил:
— Возможно, уже поздно. Наверное, вы зашли слишком далеко в этом деле и не пойдете на сделку.
Наклонившись вперед, он добавил:
— О'кей, я поговорю с моим хозяином и уточню его планы. Может, сделка еще состоится. Пока считайте, что этого разговора у нас не было. Ясно?
Я кивнул. Он оперся о стол и медленно встал, наблюдая за пистолетом, который я крутил на столе.
— Деньги можете оставить себе, — сказал он. — Пошли, Альфред.
Он повернулся и уверенной походкой вышел из конторы. Альфред скосил глаза в его сторону, потом рванулся к деньгам на столе. В его тощей правой руке с той же магической быстротой появился пистолет. Стремительно, как угорь, он достиг стола. Правой рукой он направил оружие на меня, а левой схватил деньги и сунул их в карман. Бессмысленно улыбнувшись, он дернулся к двери, очевидно, так и не поняв, что я тоже держу пистолет, причем заряженный.