Младший сержант Арбузов
Шрифт:
Клюковский вслед за сержантом Ганзой поднялся на четвёртый этаж, где располагался Особый Отдел, и повторил всё это трём офицерам.
Начальник Особого Отдела успокоил его, предложил рюмку конька, бутерброд с маслом и сыром. Объяснил Клюковскому, как следует себя вести…
– Товарищ подполковник, но мне точно ничего не угрожает?
– Точно. Гарантированно. Ты будешь находиться под постоянным присмотром моих людей. Веди себя, как ни в чём не бывало. Послезавтра утром – зайдёшь ко мне. Мы выдадим тебе меченную купюру.
Пошло
Арбузов не видел, что в окне второго этажа санчасти стоял человек, одетый по гражданке. Это был переодетый офицер Особого Отдела. Он снимал всё происходящее на видеокамеру.
Второй переодетый офицер возился с машиной, стоявшей у крыльца санчасти. Он был в промасленной спецовке и бортировал колесо, вместе с солдатом срочной службы из 1 ТР.
Клюковский подошёл к Арбузову.
Ты чего опаздываешь?
– Та получилось?
– Ну принёс… Давай?
– Что принёс? – спросил Клюковский, как его научили в Особом Отделе.
– Слышь, ты шо за лоха меня держишь? Зелень принёс?
– Какую зелень?
– Клюква, ты шо обурел? Я не пойму? Ты что совсем страх потерял?
– Ты объясни толком… что за зелень?
– Баран, зеленью называются доллары. Потому что они зелёные.
– Слушай, Вить, понимаешь, тут такое дело… – не тяни резину, давай быстрее…
– Понимаешь, я не смог найти сто долларов. У меня есть только пятьдесят.
– Ну, давай сюда пятьдесят. Остальные пятьдесят вернёшь с процентами.
Клюковский достал из кармана военный билет, извлёк из него три меченных купюры, две достоинством в 20 и одну в 10 долларов. Повернувшись к окну санчасти, поднял их на свет, как бы проверяя на наличие водяных знаков, потом передал Арбузову.
Арбузов положил их к себе в военный билет.
Клюковский направился к себе.
– Стой! – крикнул ему Арбузов.
Клюковский обернулся.
– Когда остальные принесёшь?
– Через два дня.
– Ладно.
Арбузов повернулся к Бардо. Они закурили. И в этот момент к ним с сигаретой двинулся мужик в спецовке.
– Огоньку не найдётся?
Арбузов не видел, как со стороны столовой к нему сзади быстро приближался ещё один мужчина, одетый по гражданке.
Когда он сунул руку в карман штанов, чтобы достать зажигалку, мужик в спецовке, откинув сигарету в сторону, выкрутил ему руку и завёл ему за спину. Подбежавший второй мужчина, остановив окриком попытавшегося улизнуть Бордецкого, выкрутил Арбузову другую руку.
Его завели в приёмную санчасти. Туда со второго этажа спустился третий «особист».
В качестве понятых пригласили медсестру, военного врача-терапевта и повариху тётю Ростю. В их присутствии из кармана Арбузова был извлечён военный билет, оттуда изъяли
Потом Арбузова увели в Особый Отдел.
Там его в отдельном кабинете долго избивали офицеры, одетые по гражданке. Те самые, которые его сегодня брали.
– Ты шо, сука, безнаказанность почувствовал? Ты шо, типа, самый крутой? – кричал «особист», отвешивая звонкого подзатыльника. Это был тот самый «особист» в спецовке. – Ты мне свои пальцы тут не растопытиривай. А то я их мигом в обратную сторону загну! Развелось вас тут, гандонов! Из таких как ты в армии и до сих пор дедовщина держится. Подонок!
– Слышь, Серёга, – говорил другой, который снимал всё сегодня на видеокамеру. – Он, типа, крутой. По воровским понятиям живёт. А давай ему сейчас на голову нассым.
Арбузов испуганно посмотрел на них.
– Что… боишься? Вон оно твоё слабое место… Сейчас обоссым тебя, и ты из пацана моментально превратишься в обиженку. А ведь можно тебе ещё членом по губам провести… разок… чтоб жизнь мёдом не казалась. Или промеж булок тебя отддуплить. А… что скажешь на это?
Арбузов сидел, стиснув зубы.
– А хочешь… вот сегодня мы тебя повезём на СИЗО, поскольку у нас в части мы держать тебя не можем… камеры отдельной нет… так вот… мы перетрём с кумом и попросим, чтоб он тебя в одну камеру с петухами посадил… На вечер. А потом тебя в другую камеру… к реальным пацанам пересадим… Что думаешь?
Эти расспросы были хуже ударов. От ударов болело только тело, а эти вопросы и крики пробивали мозг…
– Что вы мучаете меня? Я уже во всём сознался. Что вам ещё от меня надо?
– Что нам надо… – вмешался в разговор «особист» в спецовке. – Мы хотим, чтоб ты искренне раскаялся… Фальшивое покаяние нам от тебя не надо… надо, чтобы ты прочувствовал всю неотватиомсть закона… Всю неотвратимость наказания за преступление… Ты Достоевского читал?
– Серёга, да какой Достоевского? Он, кроме колобка и курочки Рябы, ничего не знает…
– Нет, Виталик, он ещё про Рэмбо знает… и про Шварнеггерра. И Ван Дама… А больше он действительно ничего не знает…
– Ты быдляк, понял, кто ты есть? – говорил Виталик, нанося удар кулаком по печени. – Тупорылая мразь, насмотревшаяся американских боевиков и возомнившая себя вором в законе… Ты гнойник на тебе здорового общества. Ядовитый прыщик. Была б моя воля… я б тебе не пожалел десять грамм свинца…и оставил в твоём распрекрасном лбу небольшую, но убедительную дырку…
Его мучили до глубокой ночи. А потом на машине отвезли в СИЗО. В следственном изоляторе Арбузова держали около двух месяцев. «Особисты» надеялись собрать ещё несколько эпизодов вымогательства, но Буреломов и Стиф со всеми остальным «терпилами» Арбузова провели «профилактические беседы», и они молчали, как партизаны, опасаясь последствий.